Драконы моря

Но наконец в Кадисе наступил счастливый день. На борт взошел человек с отрядом воинов, по его приказу со всех норманнов были сняты цепи, выдана одежда и башмаки, и их перевезли на другой корабль, который отправлялся вверх по реке, в Кордову. Они должны были идти на веслах против течения, но их не заковывали в цепи, но стегали бичом и часто сменяли, когда они выбивались из сил. Более того, им, впервые за долгое время, позволили сидеть вместе и беспрепятственно разговаривать друг с другом. Они были рабами на галерах два года и большую часть третьего. Токи, который все время пел и хохотал, сказал, что не знает, что станет с ними теперь, но он точно знает одно, что это подходящее время для того, чтобы наконец утолить жажду. Орм ответил, что было бы лучше, если бы он подождал чьего-либо позволения, ибо, если ему не изменяет память, Токи однажды уже утолял свою жажду. Токи согласился, что лучше будет подождать, но добавил, что ожидание дается ему нелегко. Всех тревожило, что же должно с ними произойти, и тогда Орм пересказал свой разговор с Халидом о Соломоне. Тогда все громко воздали хвалу иудею, а заодно и Орму и, несмотря на то, что он был самым младшим среди них, признали его отныне своим предводителем.

Они подошли к городу калифа, который раскинулся на двух берегах реки со множеством лепящихся друг к другу домов, белыми дворцами, пальмовыми площадями и высокими башнями. Они удивились его величине и великолепию, которые превосходили все, что они себе представляли. А изобилие роскоши показалось им достаточным, дабы снабдить богатой добычей всех викингов датского королевства.

Их провели через город, где они с удивлением разглядывали толпы людей. Они сожалели только, что среди них попадалось слишком мало женщин и все они были закутаны в плащи, а их лица были спрятаны под покрывалами.

— Вот уже три года, как мы находимся среди этих чужеземцев, — сказал Токи, — и нам даже не позволили ни разу почуять запаха женщины.

— Если нас освободят, — отозвался Огмунд, — нам бы следовало хорошенько позаботиться о женщинах, тем более, что их мужья настолько уродливы, что не могут равняться с нами.

— Каждый мужчина в этой стране может иметь четырех жен, — сказал Орм, — если он исполняет заповеди пророка и принимает его учение. Но, однажды решившись на это, он должен раз и навсегда отказаться от вина.

— Достаточно трудно сделать выбор, — промолвил Токи, — хотя их пиво казалось мне всегда слишком жидким. Правда, может быть, нам не довелось отведать их отборного варева. Но четыре женщины — это как раз то, что мне сейчас нужно.

Они пришли в большой дом, где находилось множество воинов, и переночевали там. На следующее утро появился какой-то незнакомец и проводил их в другой дом, расположенный неподалеку от первого, где их вымыли, подстригли им волосы и преподнесли прохладительные напитки в кубках изящной работы. Затем им выдали одежды из очень мягких тканей, так как их кожа отвыкла от простого, грубого платья после того, как они провели столько времени обнаженными. Они взглянули друг на друга и расхохотались, увидев перемену, произошедшую в их облике. Затем их провели в большую залу, где их с горячими приветствиями встретил какой-то человек. Не сразу они узнали в нем Соломона, который выглядел совершенно иначе и походил теперь на богатого и могущественного князя.

Он радушно их принял, пригласил к столу и просил их чувствовать себя как дома. Но он уже успел позабыть все, что знал из северного языка, и поэтому только Орм и мог поддерживать с ним беседу. Соломон рассказал, что, как только он проведал об их тяжелом положении, сразу же сделал все, дабы помочь им, ибо в свое время они оказали ему такую услугу, за которую ему хотелось бы отблагодарить их. Орм, как мог красноречиво, поблагодарил Соломона, но сообщил ему, что им не терпится узнать, свободные ли они люди отныне либо все еще рабы.

Соломон ответил, что они остались по-прежнему рабами калифа, и здесь он ничего не может поделать, но отныне они будут служить в отряде телохранителей калифа, который набирался из числа лучших пленников, захваченных в сражениях, и из рабов, которые именно для этого и приобретались в чужих землях. Калиф Кордовы, продолжал он, чувствует себя в большей безопасности, когда его окружают вооруженные чужеземцы, ибо их не могут подкупить родственники или друзья в случае, если недовольство вспыхнет в стране.