Драконы никогда не спят

– Сорок один. Ты никогда не задумывалась о том, что людям отведено столько лет жизни, сколько нужно для исполнения жизненной задачи?

– Нет.

– Почитай переписи населения. Дольше всех живут мастера-ремесленники. Для них возраст – инструмент, они должны накопить умения и передать их. Умения, а не знания. Чуть меньше живут ученые – они учителя, они должны засадить молодежь за книги и спросить потом урок. Женщины живут дольше мужчин – рожают, нянчат, потом передают опыт, как нянчить и рожать. Мужчины живут, пока есть силы работать. А короли умирают в тот момент, когда наследник входит в возраст. Когда их работа сделана и камень получает свежую кровь.

– Вы точно сумасшедший, – сказала Янина с облегчением. – Вы маньяк.

– Да, разумеется. До следующего обряда осталось двенадцать месяцев. Если я умру завтра – у страны есть шанс получить новую кровь ко дню летнего солнцестояния.

– Кровь младенца?!

– Сопли, слюни, что угодно. Но младенец должен быть, пойми. Мальчик.

– Почему вы говорите о смерти?

– Мой отец умер в тридцать четыре. Ни один король не доживал до пятидесяти. Если бы Новин был нормальным, здоровым юношей – я не говорил бы с тобой сейчас, Янина. И не просил бы тебя о том, о чем я прошу… Я женился по любви, зная, что род моей жены отягчен мутациями. Я надеялся, что любовь все искупит. Получилось наоборот: дочь погибла. Новин идиот. У меня осталась одна надежда – ты.

Король остановился перед Яниной. Потом встал на колени.

* * *

Несколько дней подряд шли проливные дожди. Туманы, еще не холодные, но уже липкие и душные, как из погреба, стояли в низинах, заливали город и дотягивались до верхних этажей дворца.

Ранним утром, глухим, ватным, Янина вышла из комнаты принца на трясущихся ногах, и никого не было рядом. Ни воспитателя (она запретила ему показываться в покоях до утра). Ни слуг, ни стражников, ни Мышки, няньки-шпиона. Янина шла, держась за стену. За ней волочилась по полу теплая шаль, а в потной ладони она сжимала пригоршню пыли – все, что осталось от высохшего виноградного листка.

Принц уснул на своей кровати, низкой, без балдахина; во сне его лицо было спокойным, нормальным. Казалось, он сейчас откроет глаза, потянется и скажет, глядя ей в глаза прояснившимся синим взглядом: «Здравствуй, принцесса, теперь я здоров, ты расколдовала меня, мы будем жить долго и счастливо, потому что я люблю тебя, а ты… Можешь ли ты принять меня – такого, каким я стал?»

Янине так хотелось этих слов, что она провела по светлым волосам, желая разбудить принца. Он чуть приоткрыл глаза, испугался спросонья, вскрикнул, но скоро успокоился, сказал «Инина» и заснул опять.

Тогда она встала, оделась в полумраке, накинула на плечи шаль и пошла к себе. В последний момент ее взгляд упал на высохший лист, неизвестно как оказавшийся у принца на подушке. Янина взяла его и судорожно сжала в кулаке.

Каким был бы этот мальчик, если бы его можно было «расколдовать»?

Очень нежным, это точно. Слабеньким. Но очень искренним.

* * *

В тот же день они ужинали с королем на вершине самой высокой башни. Был безветренный вечер, внизу расстилался город, поднимались тонкие дымы пекарен и кузниц, и крыши казались накрытыми сеткой – так много ласточек носилось над городом.

– Хотите танцы? – спросил король. – Хотите, устроим бал?

– Нет.

– А поэтов? Вы же любите стихи? Давайте устроим «схватку на языках», большую, денька на три без перерыва?

Янина улыбнулась.

– Я хочу, чтобы вы развлекались, – с нажимом сказал король. – Выступление танцовщиц? Фестиваль искусств? Какое угодно зрелище? Все в наших силах. Заказывайте.

Янина покачала головой.

– Хотите фейерверк? – не сдавался король. – Я бы хотел… Я бы хотел, чтобы было много огней, шумно, чтобы грохотали пушки.

– Новин боится пушек.

– Мы вывезем его заранее за город…

Король осекся. Янина улыбалась.

– Я сижу как дурак, – тихо сказал король. – Я должен спросить…

– Как проявил себя ваш сын в постели?

– Да.

– Новин мой муж. Я люблю его, потому что должна любить. И я боюсь, – она запнулась, – что у него с этого дня появится интерес, который затмит в его глазах даже ванильное мороженое.

Янина тут же пожалела о своих словах. Король стал похож на человека, держащего руку на раскаленных углях.

* * *

Однажды утром Мышка, ставшая с некоторых пор на диво почтительной, явилась к ней с докладом: поэт Бастьян, молодой, но уже признанный в городе, трижды (или четырежды?) за последние сутки умолял о даровании ему аудиенции.

Янина внутренне просветлела.

Горничные помогли ей одеться. В маленьком зале для приемов, который король отдал в полное распоряжение Янины, она приняла того, кого так хотела видеть когда-то своим гостем в Удоле.

Сколько времени прошло? Всего-то несколько месяцев. Все изменилось совершенно. Но когда поэт низко поклонился, держа в уголках губ лукавую теплую улыбку, у Янины заныло сердце.