Драконы погибшего солнца

– Да, ты прав. Я ни за что не хотел бы ее обидеть. Мы с Ашей такие большие друзья! Кроме того, я ведь смогу вернуться сюда позже. До свидания, Йенна! – Он хотел было помахать на прощание рукой, но предусмотрительно воздержался. – И спасибо за то, что ты немножко поколдовала на мне. Я так давно этого не испытывал, было очень приятно.

– Довольно странный парнишка. – Йенна проводила взглядом кендера, который, выписывая зигзаги, спускался с холма. – Он удивительно напоминает мне одного кендера, которого я когда-то знала. Того звали Тассельхоф Непоседа. Можно подумать, что это он и есть.

– Это действительно он, – сказал Палин. Йенна медленно перевела на него взгляд.

– Ну, полно! – Она испытующе вгляделась в лицо мага. – Клянусь ушедшими Богами, ты, кажется, говоришь совершенно серьезно. Но, знаешь ли, Тассельхоф Непоседа умер очень давно и…

– Разумеется, я это знаю! – нетерпеливо прервал ее Палин. – Это случилось более тридцати лет назад. Или около того. Извини меня, Йенна, – он вздохнул, – прошлая ночь для меня была очень долгой и страшной. Берилл узнала о магическом артефакте, нам была устроена засада, и мы с кендером едва спаслись, а соламниец, который доставил ко мне кендера, погиб. Потом, когда мы уже поднялись в воздух на грифоне, на нас напал один из зеленых драконов, посланный Берилл. Нам удалось ускользнуть от него только тогда, когда мы влетели в самое сердце бури.

– Тебе следует немного поспать, – посоветовала Йенна, с сочувствием глядя на него.

– Что ты, мне не заснуть. – Палин потер глаза, сам чувствуя, какие они опухшие и воспаленные. – Мои мысли беспорядочно скачут и просто не дают мне покоя. Нам с тобой необходимо поговорить – почти выкрикнул он в отчаянии, видя, что она не понимает его.

– Но ведь потому-то я и здесь, друг мой, – спокойно ответила она. – Однако ты сначала поешь что-нибудь. Давай пойдем к тебе, ты выпьешь стакан вина и поздороваешься со своей женой. Насколько я успела понять, она сама только что вернулась из опасного путешествия.

Палин немного успокоился и слабо улыбнулся ей:

– Ты, права, Йенна, права, как всегда. – Он с минуту подумал, что и как необходимо сказать Йенне сейчас. – Это был настоящий Тассельхоф, Йенна. Я убежден в этом. И он побывал в будущем, которое совсем не является нашим будущим, там, где не существует великих драконов. Это время мира. И у Таса имеется при себе устройство для путешествий во времени.

Глаза Йенны пристально, изучающе смотрели на него, затем, когда она убедилась, что он не шутит, они сузились, и в них загорелся неподдельный интерес.

– Да, – наконец произнесла она, – нам просто необходимо поговорить. – Она приняла предложенную Палином руку, и они стали не торопясь спускаться с холма. – Расскажи мне все, Палин, – попросила она.

Дом Маджере представлял собой огромное древнее сооружение, в котором прежде обитал Магистр Теобальд, чародей, обучивший магии Рейстлина Маджере. Карамон приобрел его после смерти Магистра в память о своем усопшем брате и подарил Палину и Аше в день их свадьбы. Здесь родились и выросли их дети, отсюда они уехали, начав вести самостоятельную, полную приключений жизнь. Палин превратил бывшую классную комнату, в которой молодой Рейстлин некогда скучал на уроках, в студию для своей жены, художницы-портретистки, пользовавшейся некоторой известностью в Соламнии и Абанасинии. Лаборатории же старого мага он использовал по прямому назначению.

Когда Тассельхоф признался Палину, что прекрасно помнит его дом по своему первому путешествию, он сказал сущую правду. Он действительно помнил его, и дом с тех пор нисколько не изменился. В отличие от своего хозяина, который в это путешествие Таса был совершенно другим человеком.

– Наверное, если искалечены пальцы, то взгляды на жизнь тоже становятся искалеченными, – умничал Тас перед Ашей, сидя у нее на кухне и поедая огромную миску овсяных хлопьев. – Я так думаю, потому что когда я был здесь на первых похоронах Карамона, то у твоего Палина пальцы были в полном порядке, и так же было с ним самим. Он был такой приветливый и добрый. И даже вполне счастливый, несмотря на то, что бедный Карамон только что умер и никто не мог быть счастливым в такой день. Но Палин все-таки был счастлив, счастлив сам по себе. Поэтому, хотя он внешне и был грустным, я знал, что скоро он опять будет счастлив. А теперь он ужасно несчастлив, так несчастлив, что даже не может быть грустным.

– Э… Думаю, ты прав, – пробормотала Аша.

Кухня была большой и светлой, с высоким сложенным из балок потолком и огромным каменным очагом, почерневшим от копоти за долгие годы. Над ним висел на черной цепи объемный котел. Аша сидела напротив кендера за большим столом. Тас подумал, что прежде стол непременно служил мяснику, который рубил на нем головы цыплятам и тому подобное. Сейчас он стоял чисто вымытый и выскобленный, и никаких обезглавленных цыплят на нем не было. Правда, день только начался и до обеда было еще далеко.