Драконы рыжими не бывают

Какое-то время я сидела на краю постели, глядя в пустоту, и губы дрожали в кривой улыбке. Я рада? Боюсь? Нет, скорее, просто в замешательстве. Всё происходит слишком быстро и стремительно, чтобы я успевала ловить отдельные моменты за хвосты. Все чувства и эмоции. Всё сливалось в единую кашу из крови, коротких вскриков и предсмертного хрипа. Мешалось со вкусом сахарного печенья, прожаренной огнём костра тушки мелкого зверька или птицы. Разбавлялось рассветом, таким тихим и спокойным. И вот теперь снова перемена. Я сижу на койке в гильдии, слушаю ночные шорохи общей спальни и глупо улыбаюсь. Тут спокойно. 

Чуть позже я откинулась на спину, положила руки под голову и шумно вдохнула полной грудью. Я не помню, когда в последний раз перед сном стаскивала с себя сапоги и плащ. Было даже не очень уютно без этой своеобразной брони, больше моральной, чем физической. Нет, я не собиралась грубеть сердцем, запирать душу на тысячи замков – зачем? Я любила жизнь. До сих пор. Мне нравилось смеяться в голос, запрокинув голову, и я безумно скучала по этому ощущению счастья. До сего момента мне оставалось только скалиться и усмехаться, легко улыбаться новому дню. А что изменится сейчас? Перевернувшись набок, я нахмурилась и через мгновение уже спрятала своё маленькое тельце под крылом, забравшись под одеяло. Всё же так гораздо уютнее. Интересно, я смогу подружиться с будущими согильдийцами? Мне очень хотелось в это верить, поскольку потребность в постоянном общении и характер электровеника никуда не делись.

Я приоткрыла глаза. Моего дома больше нет. А если само здание и есть, то от него осталось одно название. Быть может, стены до сих пор хранили тепло и ощущение защищённости от всего мира, но родителей там уже не было. Я надеялась, что им удалось сбежать, потому что, в противном случае, им не светило ничего, кроме плахи и публичной казни. 

– Беги! 

До сих пор крик матери, отчаянный и горестный, стоял в ушах, едва мне стоило подумать о ней. Последнее, что я запомнила, – это ворох её почти белых волос и глаза, сверкающие неподдельным страхом. Они полнились слезами, но женщина до конца пыталась оставаться сильной ради меня. От отца... только его широкая, напряжённая спина и тело, объятое безвредным для него огнём. 

Как уснула, я не заметила, погружённая в безрадостные мысли, и сон вышел таким же. Неспокойным, обрывистым, я не успевала толком отследить фрагменты, являющиеся мне. У нас, зачастую, сны всегда осознанные, то есть ты понимаешь, что не бодрствуешь. Поэтому царство Морфея превращается в пластилин, и ты лепишь из предоставленного материала любой мир, какой захочешь. Поэтому, когда в сознание вторгаются инородные звуки, очень остро начинаешь это осознавать. Сон чуткий, я порой просыпалась от шума, доносившегося с кухни на первом этаже.

Внезапно старая подруга заговорила чужим голосом, я нахмурилась, тут же начав выбираться из липкой паутины дремоты.

– А чего она такая мелкая?

– Тебя только это волнует?!

– Шшш, разбудишь!

«Уже», – мысленно проворчала я, приоткрыв один глаз. Вокруг кровати столпились девушки. Кто раздетый, кто в процессе натягивания одежды. Моргнув, я выбралась из-под одеяла, потопталась на месте и уселась поудобнее, выжидающе на них глядя.

В глаза толком никто не бросался. Обычные девчонки. Ровесницы, были и постарше. Да и внешность заурядная, даже ярких оттенков на волосах толком не встретить. Все… тёмные. Как и глаза. Я смогла увидеть только парочку серых или зелёных, но всё же преобладали карие.

Жаль, что я не умела общаться на ментальном уровне в этой форме. Из облика дракошки вылезать крайне не хотелось, но пора было распахивать объятия на встречу новому дню. И новым знакомым. Маленькое тельце тут же объяло лёгкое золотое свечение.

– Уже разбудили, – я улыбнулась, запустив руку в спутавшиеся волосы. – Но ничего. Не хотелось проспать первый день.

– Ты кто?

Такой странный вопрос, вгоняющий в ступор. Я рассмеялась. На меня несколько подозрительно смотрела девушка с короткой стрижкой и золотистыми глазами. Окон не было, но мне думалось, что свет Лаур заставляет их вспыхивать всеми красками рассвета и раскалённого золота.

– Фиджи. Меня… ночью привели.

– Это, видимо, тот мститель, про которого говорила Мастер, – чуткий слух уловил тихое хихиканье. – Наша сильная и независимая просчиталась.

Комментировать это не хотелось, а вот глаза закатить – очень даже. Мне ещё долго придётся слышать подобное, я была почти убеждена в этом.

– Я Мноро, – протянула руку златоглазая. – Добро пожаловать, и постарайся не сдохнуть в ближайшее время.