Драконы рыжими не бывают

Что мы, в итоге своем, имеем? Мне нельзя какое-то время пользоваться магией, а огонь под строжайшим запретом. Теперь, находясь в трезвой памяти, я вспомнила слова отца на этот счёт. И руну он даже, кажется, заказал у какого-то знакомого мастера, но получить её я не успела. И моя жизнь зависит от этого камушка? Не верилось. Он имел кристаллическую форму, висел на шее на цепочке тонкого плетения и имел бело-голубые, плавные, оттенки. Даже несколько вытянутым был — от скуки я вертела его в руках, разглядывая, упорно старалась прислушаться к ощущениям, но натыкалась на глухую стену. Но я жива, что главное. Пусть ценой небольшой потери, но жива, так что все эти неудобства просто меркли. Столько лет жила без магии толком, и сейчас проживу — ничего со мной не станется. Радовало, что это не навсегда.

Я хотела овладеть огнём если не в совершенстве, то хотя бы держать под контролем. Он, оказывается, весьма полезная штука — грех упускать подобную возможность. Да и к тому же... я хотела быть полезной для этой гильдии. Эти драконы, и не только, спасли меня, дали возможность, вручили бразды правления своей жизнью, отправив в собственное плавание. Вряд ли Мастер понимала в действительности что для меня сделала. Я улыбнулась, забираясь поглубже под одеяло — слишком быстро к кому-то привязываться, создавать авторитеты, идолы было слишком явной чертой характера. Голендус наверняка бы порадовался за меня — его подопечная, кажется, начинала карабкаться вверх и имела неплохие шансы на выживание.

Даже если вся моя жизнь будет проходить в тени закоулков и подворотен, все равно я буду этому только рада. Жизнь ведь, а не жалкое существование.

Дверь скрипнула. В спокойную обстановку тут же ворвался огненный вихрь в виде Шары. Глаза у неё сейчас были почему-то серо-голубыми, взамен янтарным.

— Как ты себя чувствуешь? — она тут же опустилась на край кровати.

— Вполне не плохо. Ломит всё тело, но жить буду. Кто меня вытащил?

Еще один вопрос, который я не успела задать тому лекарю.

— Я и Луинис. Я так испугалась! Никогда не видела подобного, растерялась, пришлось тормошить Кэрон! Наверное, скоро заявится жертва пьяного алхимика, будет тут кряхтеть, что мы опять воруем его единственного лекаря. Но к тебе я его не пущу — много чести, эта красноперая сволочь...

Началось. Я улыбнулась, чтобы не закатить глаза. Вид трещащей птички от чего успокаивал и создавал атмосферу уюта. Мне, внезапно, подумалось, что я попала к своим. К тем, о ком думала, сваливая от стражи в Пранксе. И не знаю на счет остальных -  потому что этот друид казался мне жутковатым, Вальхела тоже не излучала флюиды дружелюбия, как и Харос, а вот с этой особой с подружусь однозначно. Она похожа на меня - такая же бойкая, веселая и неугомонная.

- ... мы тут задержимся на два месяца, Харос не говорит почему, но видимо, надо. О, я познакомлю тебя с Тайвынь! Она тебе понравится - иногда ворчит, но милая. Так во-о-от, а потом, когда ты встанешь на ноги, я потащу тебя в город. Тут не так, как в прошлом гадюшнике, полно народа, которые поддерживают взгляды революционеров, поэтому будет намного легче! А ещё не нужно будет прятать твои чудесные волосы, потому что я помогу сделать так, чтобы тебя принимали за феникса. Лу сказал, что тебе нужен учитель, поэтому...

Иногда она смешно тянула гласные, или вдыхала поглубже и горела нескончаемым энтузиазмом. Я им даже заражалась — лапки зачесались поскорее встать с постели и последовать за ней.

— Ты согласна меня учить? — я недоумённо моргнула, — Правда?

— Конечно! Если не я, то ты точно пропадешь — во всем этом мире фениксов не сыщешь, а тут такое везение! Я соскучилась по своему народцу.

А вот тут в глазах промелькнуло что-то иное. Некая тень, в мгновение исказившая ее лицо. Дохнуло печалью.

— Почему ты покинула Патриопий?

— Долгая история... — феникс слабо улыбнулась, сощурившись. — Наверное, я слишком любила летать, чтобы там оставаться. Если тебе правда интересно, то я могу показать.

Девушка неуверенно протянула ко мне руку, наши пальцы переплелись.

Картинки сменяли одна другую, быстро мелькали, накладывались, но печальный, совсем не звонкий голос вещал:

— Мам, ты знаешь, я видела небо. Оно такое большое, но такое далёкое... Почему? У меня же есть крылья, почему я не могу взлететь? Почему нам нельзя, а им можно? Мы же тоже фениксы, мы тоже горим. Почему мы другие? Мам, я хочу взлететь. Я хочу быть ближе к небу. Я хочу облететь весь мир, и не один. Почему им можно, а нам нельзя? Почему? Мам, я хочу гореть. Хочу пылать ярче костра, хочу смеяться и ловить потоки ветра.