Драконы севера (СИ)

Черная кровь хлынула потоком. Я отбежал к двери и выкрикнул слова заклятия наоборот. Барон хрипел на кресле как прирезанный кабан. Эльсинер в ужасе смотрел на него и на кинжал в своей окровавленной руке.

Я крикнул:

— Гризелл остановите его!

Гризелл поднялся из-за стола, ошеломленный картиной убийства.

— Стража!

Распахнулись двери за моей спиной. Гвардейцы побоялись меня толкнуть и шумно пыхтели позади.

— Капитан Гризелл, я приказываю вам арестовать барона Эльсинера за убийство барона Корки!

Я отошел от двери, давая дорогу людям Гризелла. В коридоре толпились любопытные слуги.

Гризелл подошел к Эльсинеру и вынул из его руки орудие убийства.

— Барон Эльсинер, вы арестованы, следуйте за мной!

Барон Корки был мертв. У ног его лужа крови и весь его костюм стал красным.

С гримасой гнева на лице я вышел вон.

«Не надо давать им шанс» — голос Сью звучал в моей голове.

Вернувшись в лагерь, я собрал офицеров и сообщил о случившемся в замке Биррок.

— Князь Фрусберг, я назначаю вас председателем суда. Коннетабль Жасс и барон Гринвуд — члены суда. Я как друг барона Эльсинера не вправе его судить.

Заслушайте свидетелей и вынесите справедливый приговор.

Я покинул пораженных прямо в сердце офицеров и вернулся в свою палатку.

Там я нашел зареванную с распухшими глазами Грету.

Сюда мои люди принесли протоколы допросов ведьм из подвалов святого трибунала. Тевтонка со скуки взялась их читать, и вот результат.

Она бросилась ко мне на грудь.

— Они звери, Грегори… они исчадья ада… Мне страшно!

— Ты прочитала протоколы? Но они же на латынике!

— Я училась читать и на этом языке, Грегори…

«Она мне об этом не сказала раньше!»

— Не бойся, малышка, весь святой трибунал по моему приказу сожгли вчера вечером на площади Саггертона.

— Как?

— Они признались в сношениях с дьяволом, что я мог поделать?

— Это правда?

— Ты не веришь королю, малышка?

Она отодвинулась от меня и, со страхом вытирая слезы, смотрела мне прямо в глаза.

— Я тебя напугал? Монах-писец обозвал меня отродьем сатаны. Кто-то называет меня отродьем дракона или даже ублюдком дракона. Ты же знаешь — родителей не выбирают. Мой отец дракон — что я могу с этим сделать? Ничего. Для меня он был добрым и нежным отцом и о нем у меня только светлые воспоминания.

Я лег на постель на спину и заложил руки под голову. Закрыв глаза я думал о том, что сделал все правильно. Корки и Эльсинер мои враги, и оставлять их за своей спиной глупо. Без Корки бароны юга потеряют вожака, и им не останется другого пути как встать под мои знамена.

Аура Греты колыхнулась и приблизилась. Мягко подалась постель. Она села рядом.

Робкая ладошка коснулась моей щеки. Не открывая глаз, я поймал девушку в объятия и жадно поцеловал в припухшие солоноватые губы…

— Прости… когда ты говорил про трибунал… у тебя были страшные глаза… словно у зверя…

Грета шептала мне в ухо и ладошкой перебирала волосы на моей груди.

Суд заседал всего один день. Под тяжестью улик Эльсинер признался в убийстве барона Корки, но объяснить причин не смог. Меня суд, конечно, не опрашивал. Показаний капитана Гризелла было более чем достаточно.

Хэрри приговорили к смерти путем обезглавливания.

Ночью я пришел к нему в камеру.

— Грегори, я не знаю как это произошло! Я держал в руках кинжал, но я не хотел его смерти!

— Успокойся, друг мой, завтра я помилую тебя, но придется отправиться в изгнание. Совсем простить тебя я не могу. Люди и вассалы барона Корки этого не поймут и не примут.

— Я понимаю…

— Спи спокойно, все будет хорошо. Я тебе немного завидую — завтра ты будешь свободен как птица и волен отправиться куда угодно. В следующем году ты возвратишься, и все будет забыто.

— Благодарю вас, государь…

На следующий день на холме возле замка Биррок выстроены мои войска. Вокруг толпы любопытных. В центре помост, сбитый из досок за одну ночь.

На нем стоит как скала, пузатый и рослый палач города Саггертон. Он откинул красный колпак назад и опирается на гарду двуручного меча, острием вонзившегося в доски помоста. Сегодня жарко — солнце греет совсем по-летнему. Я потому и не надел доспехов. Мой конь Малыш под седлом спокоен, только иногда поворачивает морду и косит на меня лиловым большим глазом.

Жасс наклонился в седле:

— Грегори, вы собираетесь его помиловать?

— А вы выносили приговор, ожидая моей милости?

— Мы имели это в виду, ведь он спас вам жизнь, государь.

Я смотрел на помост. Грудь сдавило. Помощники палача принесли гроб и оставили его открытым. В сопровождении конвоя к помосту шел Эльсинер. Бриджи и сапоги составляли его одежду. Руки не были связаны. На голой груди висит крестик. Он шел легко и даже улыбался. Он нашел глазами меня и поклонился.

У ступеней помоста отец Гульд дал ему последнее отпущение грехов и протянул крест для поцелуя. Герольд зачитал приговор суда. Медленно скатал свиток в рулон. Множество взглядов скрестились на мне.

Но я молчал, и палач начал делать свое дело. Эльсинеру связали руки за спиной, потом поставили на колени. Я видел теперь его затылок, слава богам! Палач поднял меч. Посмотрел в мою сторону. Я быстро поднял руку и махнул перчаткой.

Блеск стали и чавкающий удар…