Драконы Севера

Запив свой короткий обед вином, Бернадетта устремилась ко мне. Не успел я моргнуть, как она уже была на коленях у моих ног, а ее руки сжимали мои.

— Расскажите мне, Грегори, в чем причина вашей размолвки?!

Знакомый блеск зеленых глаз…

Я рассказал Бернадетте о предательстве Адель.

— Ох, бедный Грегори… — ее глаза наполнились слезами — Моя неблагодарная сестра разбила вам сердце! Чем наша семья может смыть этот позор и вернуть благосклонность вашего величества?

Бернадетта не теряла времени даром. Плутовка явилась занять освободившееся место в моей жизни и в постели и не особенно это намерение скрывала… Я осаждал Хагерти, а Бернадетта явилась брать в осаду меня.

Неделю уже у меня не было женщины… В памяти всплыло обнаженное тело Бернадетты в палатке под Гвинденхоллом. Она стояла спиной ко мне и расчесывала волосы после купания. Тогда я принял ее за Адель, сходство фигур двух сестер было просто удивительным…

— Я веду осаду, моя дорогая сестрица, и не смогу уделять вам достаточного времени, увы!

— Даже несколько минут в вашем присутствии для меня бесценны!

Ее рот приоткрылся, и розовый язычок медленно прошелся по краю верхней губы. Зеленые глаза чуть сощурились. Я ощутил напряжение внизу живота. Бернадетта разбудила мою похоть.

Но к счастью или к сожалению, нам помешали.

Пришел Дуган и сказал о том, что Фостер ждет моего приема. Бернадетта резво поднялась с колен и, улыбаясь, покинула мою палатку.

Молли у костра пела, акампанируя себе на лютне. Ее лицо печально–задумчиво, и взгляд устремлен вдаль.

Есть такие дороги — назад не ведут.
На чужом берегу я прилив стерегу.
Паруса, обманув, ветер стих навсегда,
Плоским зеркалом стала морская вода.
Обернуться бы лентой в чужих волосах,
Плыть к тебе до рассвета, не ведая страх,
Шелком в руки родные опуститься легко -
Вспоминай мое имя, прикасайся рукой.
Я по дну бы морскому навстречу пошла,
Только в компасе старом сломалась игла.
Парус стерся до дыр от палящих светил,
Да и ветер попутный меня невзлюбил.
Ветер, брат ты мой, ветер, за что осерчал?
Хороню в себе боль и венчаю печаль.
Бурунами морскими пробежать нелегко -
Вспоминай мое имя, прикасайся рукой.

Она пела, а я слышал голос Сью. Моя сестра тосковала и печалилась. При свете костров лица окружавших меня людей казались родными и близкими. Но рядом не было ее, моей единственной и любимой Сью… и только это имело значение…

Глава 11

НОЧНЫЕ БЕСЕДЫ

Моряки гребли умело. Весла погружались в воду без плеска, легко, даже как бы нежно касаясь поверхности моря.

Впереди светился фонарь на корабле, наш ориентир. Мои горцы сидели тихо. Морская прогулка для них, как и для меня, была новинкой. Только новинка эта не доставляла радости. Кругом тьма — внизу и на небе.

Сотня горцев и сотня арбалетчиков уже погружены на корабль капитана Мелиссио. Я плыл на последней лодке.

Фостер еще до начала осады нашел в гавани Хагерти капитана Мелиссио и передал ему старый долг с процентами — пять фунтов чистого золота.

Капитан пожелал продолжить столь выгодное сотрудничество и предложил план по захвату Хагерти со стороны порта. Все силы гарнизона стянуты к стенам, и в порту только немногочисленная стража. Городские кварталы не отделены от порта стеной, и потому войдя в порт — войдем и в сам город.

Благодаря Фостеру, моему незаменимому Сэмми, я знал о Хагерти все. Я знал, где ночует коннетабль граф Синклер, и решил захватить его спящим и принудить отдать приказ о сдаче города.

Крейг Макконохи и Жасс выступили решительно против того, чтобы я шел на корабле в порт. Каждый предлагал себя на место командира десанта, но я был тверд.

Черный борт корабля рядом. По веревочной лестнице мои горцы быстро поднялись наверх. Карабкаться по вихляющейся лестнице неприятное занятие. На мне только кольчуга и никаких лат. Но и с таким грузом нелегко забираться наощупь на корабль!

— Приветствую вас, государь, на борту «Ласточки»!

— Приветствую вас, капитан! Удача вам не изменила, и вид у вас цветущий!

Капитан захохотал, тряся животиком.

Через час «Ласточка», плотно загруженная моими людьми, вошла в порт Хагерти и встала к причалу. Гавань эту и прилегающее побережье капитан Мелиссио знал как свой карман. На входе в бухту Хагерти горел большой масляный фонарь на башне маяка. Сам же город с моря почти не различим, только редкие огни видны.

За фальшбортами сидели наготове мои арбалетчики. Всем своим я приказал повязать на шею кусок белой ткани, чтобы отличить своих от врагов в темноте.