Драконы Севера

Я не оборачиваюсь, но знаю, что позади на валах лагеря вся моя армия выбралась посмотреть на наш поединок. На стенах Честфильда также множество зрителей. Где то среди них и графиня, что послала мне убийцу.

Трубач трубит. Мне надевают шлем. Я выбрал салад без забрала. В нем лицо открыто, зато все видно. Вешаю копье на крюк справа, так его легче держать.

Вторая труба. Черт побери, я все же нервничаю! Что бы сказала Адель увидев меня сейчас? Я говорил ей, что больше не выйду на турнирное поле. Я ей солгал…

Третья труба.

Шпоры врезаются в бока коня. Малыш устремляется вперед, все набирая и набирая скорость.

Граф, также убыстряясь, мчится мне навстречу. У него закрытый шлем и лица не вижу. Мы сближаемся. Мурашки по спине…

«Какого черта я это затеял?!»

Копье графа поднимается… Он целится мне в лицо?!

В последний момент я поднимаю щит… И промахиваюсь…

Удар такой силы, что перехватило дыхание и чернеет в глазах…

Я улетаю во мрак…

Вот, дьявол, выбил меня из седла!

Я на земле и солнце светит в лицо. Болит голова и спина и дышать тяжело… Ноет левая рука… да и щита на ней нет. Я поднимаюсь на правом локте, стискиваю челюсти, чтобы не кряхтеть от боли.

Граф приближается ко мне пешим с мечом-бастардом в руках. Забрало поднято.

Он чертовски счастлив! Ишь, улыбка какая, словно я долгожданный, любимый и богатый дядюшка! Он расквитался со мной за поражение под Лонгфордом!

Я поднимаюсь на ноги и вытягиваю меч из ножен. Левая рука словно не моя, я ее почти не чувствую. А времени излечиться нет!

— Король Грегори, вы признаете себя побежденным?

Зеленые глаза графа сияют. На безволосых губах улыбка. Меч в ход не пускает, ишь, чтит рыцарский кодекс! Вот скаж,у что не признаю себя побежденным — он меня и рубанет от души с разворота, а прыти во мне как в беременной корове…

— Вы слышите меня?

Я сплевываю кровь на свой же панцирь и отвечаю шепотом заклятием истинной правды. Делаю шаг и всем весом бью неподвижного графа правым плечом в грудь.

Он падает на землю на спину, не выпуская меча из рук, а я валюсь на него с грохотом и лязгом. Мгновение мы лежим нос к носу.

Зеленые глаза остекленели. Ждешь вопроса, рыцарь? У меня нет для тебя вопроса!

Выкручиваю из рук графа меч и отбрасываю в сторону. Потом становлюсь коленями ему на грудь. Острием меча подпираю подбородок противника, не прокалывая кожу и произношу заклинание наоборот. Огромные удивленные глаза графа меня веселят, если бы так не болело все тело, засмеялся бы! Но я только закряхтел и спросил:

— Сдаетесь, граф?

— Это колдовство! Вы победили колдовством!

— Не кричите, у меня и так голова болит по вашей милости. Сдавайтесь, и закончим на этом, или мне пустить вам кровь? Одно движение — и острие воткнется вам в макушку, только изнутри…

— Вы колдун, и я погублю свою душу если сдамся вам!

— Я убью вас, и ваша молодая жена станет вдовой, а дочь сиротой. Потом мои люди вырежут город, а вашу вдову пустят по кругу. Ее будут насиловать, пока она не умрет, а может даже и после смерти… Простолюдины, знаете, неразборчивы…

Граф задергался подо мной, пытаясь столкнуть с себя. Но с мечом под подбородком это не сделать… В глазах его я вижу ужас. Но, презирая себя, я продолжаю:

— А ваша дочь? Кому нужна малютка, которую нельзя отыметь? Таких берут за ножки и разбивают голову об угол …всмятку… как яйцо!

— Вы… вы… не посмеете!

— Я сам делать это не буду! Боже упаси! Это сделают мои люди, а я даже этого не увижу! Так вы выбираете смерть?

Бессильные слезы выступают в глазах графа.

— Будьте вы прокляты! Я сдаюсь!

Я поднимаюсь на ноги. Воды бы мне похолоднее, да мягкую постель…

Наконец я забрался в деревянный чан с водой по горло и блаженствую, постепенно залечивал раны и ушибы, даже голова болит меньше…

Грета и пажи суетятся вокруг меня, счастливые и озабоченные одновременно.

Вокруг палатки за кольцом горцев восторженные толпы моих людей. Они меня хотят видеть, а я их нет. Вот надоедливый народ! Покоя я хочу!

— Кайл, скажи парням, пусть идут к маркитанткам — сегодня выпивка за мой счет!

Это должно подействовать.

Слышу как Кайл объявляет мою волю и радостные крики в ответ. Теперь они уберутся от меня и подальше…

— Вы победили, государь!

— Вы нас испугали, когда выпали из седла! Но я сразу догадался, что вы притворились чтобы подпустить графа поближе!

Восторженные лица пажей. Меня тошнит от них.

— Парни, вы свободны, мне нужно поговорить с Гретой!

Пажи переглядываются и понимающе улыбаются, а Ричард краснеет .

Они уходят. Я долго смотрю в глаза Грете. Она улыбаясь, начинает расшнуровывать платье…

«Поторопись, малышка, мне возможно забыться только с тобой…»

Но в слух я говорю:

— Эта победа в твою честь, малыш…

Обнаженная девушка грациозно перешагивает через край чана и опускается на колени передо мной. Ее милое лицо рядом, а соломенные волосы до плеч уже намокли снизу.

Я победил, пусть и нечестно, но победил, а победителю положен приз.

Мой прекрасный приз в моих руках. Я целую сладкие нежные губы. Тонкие девичьи руки обнимают мою шею. Глаза тевтонки прикрыты. Черные длинные ресницы опущены и едва подрагивают веки.