Драконы в рюкзаке

На бабушке лиловый плюшевый халат, чей цвет соперничает с оранжево-зелеными кухонными обоями. Халат явно старый, потому что ткань на локтях и попе протерлась. Могу предположить, что бабушка много сидит, хотя телевизора в гостиной я не видел. Сейчас же она стоит у мойки, уставившись в шкафчик, внутри которого негусто.

– Есть хочешь? – неприветливо спрашивает она.

– Нет, мэм, – отвечаю я.

– Мальчики всегда хотят есть, – бормочет бабушка, перед тем как снять с полки банку арахисовой пасты.

Я смотрю, как она вытаскивает из сушилки нож, а с холодильника достает хлеб. Похоже, хочу я того или нет, а бутерброд мне сделают. Седые бабушкины волосы топорщатся злым облаком, пока она намазывает пасту на хлеб, не прекращая бубнить что-то себе под нос. Я почти уверен, что речь обо мне, но голос недостаточно громкий, так что она явно говорит не со мной.

Я таращусь на протертый участок на заду бабушкиного халата, гадая, какое же у нее лицо. Она до сих пор на меня не взглянула, так что, наверное, ее не интересует, какое лицо у меня. Любопытно, похожи ли мы. Мне вечно говорят, что я – копия мамы. У нас одинаковые темные глаза, длинные ресницы и немного завивающиеся брови, которые наползают на лицо, точно гусеницы-близняшки.

На кухонном столе стоит коробка, и вид у нее такой, словно она только что пришла по почте. Размером примерно с половину коробки для обуви и с кучей разноцветных штампов, которые окружают поле с бабушкиным адресом. Только там не указано имя – и обратный адрес, насколько я вижу, тоже.

Я подхожу к столу, чтобы взглянуть поближе. Присаживаюсь на стул и изучаю штампы. По большей части на них птицы и бабочки, а на других – динозавры и лемуры.

– Откуда прислали эту коробку? – спрашиваю я.

Бабушка ворчит:

– Очень, очень издалека. – Она делает паузу, бросает на меня взгляд через плечо и добавляет: – У меня есть старый друг на Мадагаскаре. Ты знаешь, где это?

Я не смотрю на нее, но чувствую на себе взгляд. Что-то подсказывает мне, что это проверка. К счастью, я знаю правильный ответ:

– Остров у побережья Африки.

Бабушка кладет нож и – впервые – оборачивается, чтобы взглянуть на меня. Уж не знаю, что видит она, но я, глядя ей в лицо, вижу обычную пожилую женщину, вовсе не похожую ни на меня, ни на мою маму. Глаза у нее мутного сине-черного цвета, а бровей и вовсе нет.

Она морщится и спрашивает:

– Парень, что ты знаешь об Африке?

Не понимаю, какого ответа от меня ждут. Но в географии я силен.

Перебираю в голове все известные мне факты и сообщаю:

– Африка – это континент. На нем больше стран, чем штатов в США. Мадагаскар находится в южной Африке, у восточного побережья Мозамбика.

Бабушка скрещивает руки на груди, и ее локти едва не прорывают плюш халата.

– Так-так-так, – тянет она, судя по тону, впечатленная.

Я утыкаюсь взглядом в коробку, чтобы бабушка не видела, насколько мне не по себе. Люди обычно не ждут, что ребенок моего возраста знает хоть что-то хоть о чем-то. Я привык, но все равно это иногда очень мешает жить.

Бабушка снова поворачивается к столу и заканчивает с бутербродом.

– Это мама рассказала тебе про Африку?

Я трясу головой, только потом сообразив, что она этого не видит, и говорю уже словами:

– Нет, мэм. Я сам это изучил. – Потом я добавляю: – На Мадагаскаре обитает множество редких видов животных.

– Это уж точно! – с коротким смешком отзывается бабушка.

Впервые за день я начинаю расслабляться. Может, в конце концов, у нас все же есть что-то общее. Я протягиваю руку, чтобы повернуть коробку и рассмотреть штампы на другой стороне. И тут, к моему изумлению, коробка подпрыгивает!

У меня отпадает челюсть, но я стараюсь спрятать удивление, когда бабушка снова поворачивается ко мне с бутербродом. Она ставит передо мной тарелку, а сама опускается на стул.

– Ешь, – говорит бабушка и подталкивает тарелку еще ближе ко мне.

Я не то чтобы голоден, но прихожу к выводу, что стоит просто послушаться. Беру половинку бутерброда с тарелки, не сводя взгляда с коробки. Слой арахисовой пасты толстый, и мне требуется немало времени, чтобы проглотить хоть кусочек. Бросаю взгляд на бабушку и по глазам вижу, что она потешается надо мной.

– Тебе нужно пива – запить, – говорит она. – Возьми-ка бутылочку из холодильника.

Пива? Мне же девять лет! Я решаю, что просто погляжу, что еще есть в холодильнике, и налью себе стакан молока. Отодвигаю стул, делаю три шага на другой конец кухни. Приходится с силой потянуть за дверцу, и единственное, что я обнаруживаю внутри, – это вянущий кочан капусты и упаковка из шести бутылочек корневого пива[1].

– Вам достать? – спрашиваю я.

– Конечно, – отзывается бабушка. – Почему бы нет?

Я вытаскиваю две бутылки и закрываю дверцу холодильника. После этого замечаю, что коробка с кухонного стола переместилась на столешницу для готовки. Я не слышал ни звука от бабушки, но теперь коробка вне зоны моей досягаемости.

Я ставлю перед бабушкой бутылку и смотрю, как она откручивает крышку, а потом отхлебывает.

– А-ах! – крякает бабушка. – Нет ничего лучше холодненького пива с утра пораньше.