Драконы Вавилона

— Как ты это сделала? — спросил Вилл, задыхаясь от встречного ветра.

Алкиона оглянулась. Лицо у нее было сильное и суровое, лицо воительницы.

— Ты, маленький фей, играешь теперь в высшей лиге. Если тебе от этого несколько неуютно, может быть, самое время задуматься, разумно ли продолжать столь безрассудную аферу.

Мимо мелькали окна с бледными пятнами лиц. Дул сильный холодный ветер, грозивший вырвать Вилла из седла, бросить его вниз на камни, на верную смерть. Но рядом с любимой он об этом не думал, он просто был счастлив.

На вершине Вавилонской башни неровной зубчатой короной сидело кольцо небоскребов, названных по знаменитейшим священным вершинам мира: Килиманджаро, Олимп, Улуру, Синай, Маккинли, Тянь-Шань, Амнэ-Мачин, Аннапурна, Попокатепетль, Меру, Фудзи… По традиции высочайшему из них, какой бы небоскреб ни был высочайшим в данный конкретный момент, давалось название «Арарат», в честь горы, отдавшей свою каменную плоть на строительство Вавилона. И на самом верху этого мощнейшего и высочайшего здания был расположен Дворец Листьев. Усердно работая крыльями, гиппогриф летел прямо к нему.

— Куда это мы? — крикнул через свист ветра Вилл.

— Там увидишь.

Сам дворец, утопавший в буйно разросшихся садах и построенный в стиле Второй империи, представлял собой нечто вроде свадебного торта из белого сверкающего мрамора. Но стены крепости, служившей ему цоколем, были серыми и безликими и почти не имели окон. К этим стенам, выходившим на четыре стороны света, были прикованы кандалами четыре титана. Гог смотрел на север, Магог — на восток, Гогмагог — на юг, а четвертый гигант, не имевший имени, — на запад. Это были Стражи Четырех Четвертей, которые всю Первую Эпоху держали на себе мир, но затем взбунтовались против наследников Мардука и были в наказанье закованы в кандалы, а затем помещены сюда, где администрации Его Отсутствующего Величества было легче за ними присматривать — и где, при случае, она могла воспользоваться их провидческими способностями.

Гиппогриф приземлился на балкон настолько маленький, что издалека его попросту не было видно, и расположенный рядом с лицом западного титана. Голова титана была высотою в два роста Вилла, он словно не замечал их присутствия, а продолжал всматриваться в далекий горизонт.

— Дай мне курицу, — сказала Алкиона. — Достань из седельной сумки диктофон, проверь, чтобы на микрофоне был ветрозащитный экран, а затем проверь запись. Вся документация по этому делу должна быть очень четкая.

Вилл достал из корзины одну из куриц и передал ее Алкионе. Когда диктофон был проверен и запущен, Алкиона сказала:

— Сегодня день Кракена, вандемьер [67]

, год Монолита, время, — она взглянула на часы, — приблизительно два тридцать дня.

Достав из поясной сумочки маленький серебряный серп, она отхватила курице голову и быстро повернула судорожно бьющуюся тушку таким образом, что брызги крови летели прямо на губы титана. Губы, похожие на два растрескавшихся выветренных камня, медленно раздвинулись. Серый, словно гранитный, язык высунулся и облизал их.

— А-ах, — вздохнул титан, — Давно, давно меня не кормили.

— Так покажи же тогда свою благодарность. Ты шевелился, наши наблюдатели отчетливо это видели. Что ты такое увидел, что тебя так встревожило?

Солнце померкло,
Земля тонет в море,
Срываются с неба

Светлые звезды,
Пламя бушует
Питателя жизни,
Жар нестерпимый
До неба доходит.

Титан умолк.

— Великолепно, — сказала Алкиона. — Услышав такое, наши будут просто в восторге.

— Это из «Мотсогнирсаги», одной из священных книг рода карликов, — сказал Вилл, нажав предварительно паузу, чтобы голос его не записался. — Впрочем, мне говорили, что никто из поверхностных никогда ее не читал.

— Ну что ж, верь не верь, но это куда более внятно, чем вся та чушь, с которой мы обычно имеем дело. Дай мне еще одну курицу. — Алкиона кивнула Виллу, чтобы он снова включил запись, и повторила ритуальное кровопускание. — Какую форму принимает эта угроза?

— И другое знамение явилось на небе: вот большой красный дракон с семью головами и десятью рогами, и на головах его семь диадим; хвост его увлек с неба третью часть звезд и поверг их на землю[68].

— Этого я не знаю, — заметил Вилл.

— Зато я знаю, — огрызнулась Алкиона, — и ничего хорошего это не сулит. Еще одну курицу! — Снова брызнула кровь. — Так это что же, будет война?