Драконы Вавилона

— Наш гостеприимный хозяин. — Партнерша одарила Вилла холоднейшей из улыбок. — Отпрыск и ближайший наследник титула в роде Л'Инконну. — Она указала подбородком в глубину зала, и Вилл с интересом повернулся.

Прямо под хрустальной чашей, в которой ходили бесконечными кругами зелено-золотистые русалки, через силу старавшиеся не показать, до чего же им скучно, стоял эльфийский лорд в обличье циркового медведя, стоял и смотрел прямо на него. Узнав лицо, полускрытое тупорылой мордой, Вилл внутренне напрягся.

— Ты его знаешь, — тут же заметила агентесса.

— Да, только я крайне сомневаюсь, что он сумеет меня узнать. При последней нашей встрече я был совершенно другим.

Что было абсолютной правдой. В те времена Вилл был командором Джеком Риддлом, воеводой йохацу, живших в подземных туннелях Вавилона, а Флориан из рода Л'Инконну был вожаком Сумасбродов — желторотых щенков, развлекавшихся тем, что охотились на этих несчастных. Вилл не был даже уверен, что они действительно виделись. Вполне возможно, что их мимолетная, на воде замешанная встреча была полностью аннулирована смертью лорда Уиэри. Но это и не имело особого значения. Так или этак, у него сохранились воспоминания о кровожадном Флориане, и теперь его мнение об этом парне было хуже некуда.

— Ну что ж, — сказала агентесса, — поскольку я узнала сегодня все, что мне было нужно, то спешу оставить вас, юных джентльменов, вашим игрищам и беседам. — Музыкальный номер как раз закончился, и без всякой спешки, но и не делая понапрасну ни одного движения, Виллова инквизиторша препроводила его на край террасы. — Благодарю за танец, — сказала она. — Буду с нетерпением ждать следующего, более, будем надеяться, продолжительного. Мое имя Зоря Вечерняя. Возможно, я когда-нибудь услышу, как ты кричишь его, задыхаясь от боли.

— Ты упорно стараешься быть неприятной.

— Поверь мне, мальчик, весь этот город крайне неприятен для пойманных на попытке выдать себя за царственную особу.

Она повернулась и ушла.

Снова зазвучала музыка. Зоря Вечерняя оставила Вилла на той же стороне террасы, где стоял и Флориан Л'Инконну. Заметив, что медведевидный хозяин дома косолапит прямо к нему, Вилл торопливо отвернулся, чтобы выбрать себе новую партнершу из множества дам, наперебой старавшихся попасться ему на глаза. Совершенно случайно его взгляд зацепился за даму, одетую саламандрой. На ее лице пылала маска из красных перьев, такие же перья были вплетены в зачесанные кверху волосы, так что казалось, что вся голова ее в огне. Возможно, тут было и колдовство, но очень тонкое, без нажима. Эта, подумал Вилл и, не теряя времени, направился прямо к саламандре.

Но потом он узнал ее и замер на полпути.

В отличие от прошлого раза она была в полной боевой раскраске: губы и ногти краснее крови, ее алое платье длиною до полу и с разрезом по боку разительно отличалось от спортивно-мальчишеского костюма, в котором (и без которого) он видел ее тогда. И все же, без малейшей тени сомнения, это была она, девушка с гиппогрифом (сейчас — без), показавшая ему неприличный жест в день, когда он только что вышел из подземелья.

Это была незнакомка, в которую он влюбился.

На время между двумя ударами пульса, длившееся едва ли не вечность, Вилл застыл как молнией пораженный. Одернул манжеты с чем-то вроде безмолвной молитвы впервые надетому смокингу: я заплатил за тебя более чем достаточно, так придай же мне теперь уверенность, в которой я так нуждаюсь. Затем подошел к эльфийской девушке, сказал: «Потанцуем?» — и подхватил ее в вальсе, не дожидаясь ответа. Девушка смотрела на него с откровенным интересом.

— Ты всполошил весь здешний курятник. Все только и делают, что решают, кто ты такой и что у тебя за кольцо, настоящее или нет.

— Настоящее, вполне настоящее. Но это ведь только кольцо, и никак не более.

— Еще они говорят, что у тебя больше имен, чем числится во всем «Светском календаре».

— Плюнь ты на это, — отмахнулся Вилл. — Ну кому какая разница, назову я себя Фобетором, Хотспуром или Ваал-Пеором? И так, и так это — дерьмо собачье. Значение имеет только то, что год назад я тебя мимолетно увидел и мгновенно потерял свое сердце. И с той поры я тебя разыскивал.

— Бред какой-то, и к тому же тоскливый! Хотелось бы надеяться, что ты не подъезжаешь с ним к каждой встречной и поперечной, а хоть слегка разнообразишь свои приемчики.

— Я абсолютно серьезен.

— По моему опыту, искренность ценится незаслуженно высоко и с правдой она связана лишь очень косвенным образом.

— Каждое слово, что я сказал, чистейшая правда.

— Как особь мужского пола ты, конечно, и сам в это веришь. — Ее глаза сверкали, как изумруды, освещенные зелеными лазерами. Отпустив плечо Вилла, она сунула руку в потайной карман своего платья. А другой рукой коснулась его щеки. — Кто ты такой? Что ты такое? Это кольцо, оно настоящее?

— Вилл ле Фей. Мошенник. Насколько я знаю, нет.

Лицо Вилла залилось краской, он споткнулся и чуть не упал.