Дракула

Пишу это на случай, если… Возьми все бумаги, которые находятся тут же, дневник Харкера и остальное, и прочти их, а затем отыщи «Не-мертвое», отруби ему голову, сожги его сердце, вбей в него кол, чтобы мир наконец вздохнул свободно.

Итак, прощай, твой Ван Хельсинг

Дневник доктора Сьюарда

28 сентября

Прямо удивительно, до чего благотворен сон. Вчера я почти готов был поверить ужасным идеям Ван Хельсинга, теперь же они мне кажутся дикими и лишенными всякого смысла. Не может быть, чтобы он сошел с ума. Должно же быть какое-нибудь объяснение всем этим таинственным событиям. Возможно, профессор сам их создал. Постараюсь найти разгадку этой тайны.

29 сентября. Утром

Артур и Квинси зашли вчера около 10 часов к Ван Хельсингу: он объяснил все, что нам нужно делать, обращаясь главным образом к Артуру, точно все наши желания были сконцентрированы в нем одном. Он говорил, что надеется на общую помощь, так как нам предстоит очень большая задача. Затем спросил Артура, удивился ли он его письму.

– Я? Да! Оно меня порядком встревожило. За последнее время я пережил так много горя, что не осталось больше сил. Мне было бы очень интересно узнать, в чем дело.

– Я хочу вашего согласия на то, – ответил Ван Хельсинг, – что я собираюсь сделать сегодня ночью. Я знаю, что требую многого, и только тогда, когда вы узнаете, в чем дело, вы поймете, что это действительно много. Поэтому я хотел бы, чтобы вы доверились мне пока «в темную», чтобы потом не упрекали себя ни в чем. Вы будете некоторое время сердиться на меня – с этим придется примириться.

– Я вовсе не желаю покупать кота в мешке, – возразил Артур. – Если тут затрагивается честь джентльмена, или же моя вера христианина, то я никак не могу дать вам подобных обещаний. Если вы обещаете, что ваше намерение не затрагивает ни того, ни другого, то я сейчас же даю свое согласие; хотя, клянусь жизнью, я никак не могу понять, к чему вы клоните.

– Я принимаю ваши ограничения, – сказал Ван Хельсинг, – но прошу вас лишь об одном – быть уверенным, что мои поступки не затронут этих ограничений, но вы, раньше, чем станете меня осуждать, хорошенько взвесьте свое решение.

– Решено! – сказал Артур. – Итак, переговоры кончены; могу я теперь спросить у вас, в чем дело?

– Мне очень хочется, чтобы вы пошли со мной на кладбище в Кингстэд, но только по секрету от всех.

Артур был изумлен.

– Туда, где похоронена Люси? – Профессор кивнул головой. Артур продолжал:

– Зачем?

– Чтобы войти в склеп.

– Вы говорите это серьезно, профессор, или жестоко шутите?.. Простите, я вижу, – серьезно.

Наступила длинная пауза. Наконец он спросил:

– Зачем же в склеп?

– Чтобы открыть гроб.

– Это уж слишком, – сердито сказал Артур, вставая. – Я согласен на все, что благоразумно, но на такое… такое осквернение гроба той, которую… – дальше он не мог говорить от негодования. Профессор с состраданием посмотрел на него.

– Если бы я мог уберечь вас хоть от одной муки, видит Бог, я сделал бы это, – сказал он. – Но сегодняшней ночью вам придется пройти по тернистой дороге, иначе той, которую вы любите, придется потом, быть может даже и навеки, ходить по пылающему пути.

Артур побледнел и вскричал:

– Будьте осторожны, сэр, будьте осторожны!

– Не лучше ли вы послушаете, что я вам скажу? – произнес Ван Хельсинг. – Тогда, по крайней мере, вы будете знать, что я вам предлагаю. Сказать?

– И так уже все ясно, – вставил Моррис.

После некоторого молчания Ван Хельсинг продолжал – видно было, что это стоило ему большого труда.

– Мисс Люси умерла, не так ли? Да? Следовательно, все в порядке. Но если она не умерла?

Артур вскочил на ноги.

– Господи! – вскричал он. – Что вы хотите этим сказать? Разве произошла какая-нибудь ошибка? Разве ее похоронили живой?

Он впал в такое отчаяние, что тяжело было смотреть на него.

– Я ведь не сказал, что она жива, дитя мое; я не то хотел сказать. Я хочу сказать только, что она «немертва».

– Не мертва! Не жива! Что вы хотите этим сказать? Что это – кошмар, или что-то еще более ужасное?

– Бывают тайны, о которых мы можем только догадываться, которые могут разрушаться лишь годами и по частям. Поверьте, перед нами лишь часть тайны. Но я ничего еще не сказал. Вы разрешите мне отрубить голову мертвой Люси?

– Клянусь небом и землей, нет! – вскричал Артур с негодованием. – Я ни за что на свете не соглашусь на поругание ее тела. Ван Хельсинг, вы слишком пытаете меня! Что я сделал вам дурного, за что вы меня так терзаете? Что сделала вам эта бедная девушка, за что вы так издеваетесь над ее могилой? Или вы сошли с ума, говоря подобные вещи, или я помешался, слушая их! Не смейте даже думать о подобном осквернении, я ни за что не дам своего согласия! Я пойду защищать ее могилу от поругания и, клянусь Богом, я ее защищу!

Ван Хельсинг встал со своего места и сказал сурово и серьезно: