Дракула

— Да. — Она слегка улыбнулась. — Он был похоронен завернутым в бумагу, не так ли? Очевидно, бедный мистер Блэк не заслужил лучшей доли. Несмотря на то что его тело было обескровлено.

Заинтересованно глядя на собеседницу, Джексон откинулся назад. О том, что труп был обескровлен, знал ограниченный круг людей, в газетах об этом не писали. Он взял в руки карандаш и обратился к девушке:

— Что вы знаете о мистере Блэке?

Она стремительно поднялась со стула со словами:

— Я еще вернусь.

Джексон вскочил со своего места, увидев в ее желании покинуть офис гораздо больше.

— Подождите, я даже не знаю вашего имени!

— Я не назову вам своей фамилии, детектив Джексон, но вы можете называть меня…

— …Люси.

Порой имена всплывали из глубин подсознания, несмотря на то что не имели значения. Теперь ничто не имело значения. Он существовал, возвращенный к жизни, но не живущий; продолжал двигаться, привлекаемый запахом крови, насыщенный металлический привкус которой дурманил его, когда она сочилась вниз по его горлу. Теперь он даже не прилагал никаких усилий, чтобы замаскировать многочисленные убийства, как делал это раньше. Он был очень умен и искусно заметал следы, избавлялся от тел и забирал кровь жертв так медленно, что врачи считали это неведомой болезнью, но не убийством.

Он был непревзойденным убийцей. Не только правящим князем, но и воином, великим защитником своих владений и вершителем ужасного правосудия. Земля вокруг его родового замка была залита кровью врагов, а народ называл его Дракулой — Сыном Дракона. Его жестокость — то, как людей сажали на кол, потрошили живьем, подвергали медленным пыткам — стала легендой.

И все же боль причиняли только врагам, оправдывая необходимостью охранять земли.

Валахия — еще одно слово, готовое сорваться с губ. Другое название, как имена Люси или Мина, приносящее ему душевный комфорт и спокойствие. Временами, когда он просыпался на закате, эти слова метались в его голове, и на доли секунды он вспоминал, что они значат для него. Но настоящее безжалостно врывалось в пробудившееся сознание, и слова исчезали, а он оставался один, в той эпохе, когда его собственное имя стало названием готического романа.

Каждый вечер с наступлением ночи он оказывался во власти своего сумасшествия.

Он больше не мог спать, отгородившись от суетного мира, среди развалин древнего аббатства или замка. Все дневные часы проводил на захламленном чердаке одного из заброшенных театров в западном городе Нового Света. Когда-то он восхищался потрескавшимся фасадом театра, выполненным в стиле ар-деко, но это было очень давно, когда его разум еще был способен замечать иные вещи и восхищаться ими. Теперь все стало иначе: это просто место, которое он покидает каждую ночь и куда каждое утро должен возвратиться.

Этим вечером он вновь покинул свое логово, невидимый для человеческого глаза, окутанный дымкой и переносимый горячим ветром Святой Анны.

Не было необходимости уходить далеко. Подземный переход под автострадой и три малолетних наркомана, дрожащими пальцами вкалывающих себе очередную дозу. Он подождал, пока на них мощной волной накатит долгожданная эйфория, и выступил вперед, приняв свои формы. Один из ребят заметил, как из сгустившегося тумана вышел человек, одетый в лохмотья, покрытые темными пятнами, с лихорадочно блестящими глазами и впалыми щеками. Он сосредоточился на первых двух, затем повернулся к третьему, который настолько сильно находился под кайфом, что даже не заметил, как смерть настигла его товарищей.

На шее у парня болтался медальон со Звездой Давида.

Безвкусный, мощный кусок металла на толстой цепочке, вероятно дешевое украшение, но сила изображенного символа возымела свое действие. Несмотря на то что оно не было олицетворением добра в беспощадной религии князя и он не испытывал перед ним ни малейшего страха, что-то его остановило, не позволив тронуть мальчика. Он оставил его и исчез во мраке ночи, терзаемый встрепенувшимися в глубинах подсознания давними воспоминаниями, не дававшими ему покоя…

На следующую ночь Люси действительно вернулась.

Весь день Джексон не мог уснуть, размышляя о ней. Едва закрывал глаза, как образ прекрасной незнакомки вставал перед его мысленным взором. Всевозможные предположения и догадки теснились в голове: «Она убила своего мужа, теперь мечтает о новом любовнике и хочет соблазнить меня, я не могу устоять, да…»

Она пришла, как только часы показали десять часов вечера, такая же обворожительно-прекрасная и сводящая с ума, как накануне. И вновь проскользнула в его кабинет никем не замеченная, очевидно, просто невидимая дежурному по отделению и другим детективам.

— Добрый вечер, детектив Джексон.

— Приветствую вас, ммм…

Она вздохнула:

— Меня зовут Люси Макартур. Мой супруг — Дэвид Макартур. Должно быть, его имя вам известно.

Джексон слышал о нем.

— Дэвид Макартур… не последний человек в мире кино, если я не ошибаюсь?

— В мире музыки. Он владелец «СМ Рекорде».

Джексон кивнул, чувствуя себя в некотором смысле отвергнутым. «Христос, который объясняет, что такое деньги», — подумал он.