Дракула

Источник соблазнительного запаха он нашел сразу. Чуть поодаль, не двигаясь, лежали два человека — мужчина и женщина. Они были безжалостно убиты, заколоты ножом. В машине, остановившейся на подъездной дорожке, уткнувшись головой в руль, лежал третий человек. Пулевые ранения не оставляли сомнений в том, что он тоже мертв.

Но самые сильные ароматы исходили от дома, и Дракула, движимый смешанными чувствами жажды и отвращения, последовал на запах крови.

Запекшаяся кровь была повсюду — на стенах, полу, мебели. Он прошел по небольшому коридорчику в гостиную и увидел там еще одну пару, мужчину и женщину. Подобно тем, что лежали на лужайке во дворе, эти тоже были жестоко убиты. Будто какой-то сумасшедший снова и снова вонзал острый нож в их уже недвижимые тела, и произошло это не более двух часов назад. Судя по длинной веревке, концы которой были завязаны узлом вокруг их шей, прежде чем приступить к кровавому побоищу, их повесили. Со спинки кровати небрежно свисал американский флаг.

Не обращая внимания на перевернутое тело мужчины, Дракула приблизился к женщине и опустился перед ней на колени. Он долго всматривался в ее лицо, удивительно прекрасное, но уже несущее печать смерти, как вдруг понял, что знает ее.

Он замер, воскрешая в памяти ее образ, затерянный среди тысяч других подобных, накопленных за долгие века.

Конечно, он вспомнил. Два года назад он видел ее в одном фильме про вампиров. Абсурдный, но очень качественно сделанный и не лишенный определенных достоинств. Еще тогда она показалась ему удивительно прекрасной.

И вот она лежит у его ног, жертва безжалостного сумасшедшего; даже у него, самого известного в истории убийцы, такая расправа вызывала чувство непреодолимого отвращения.

Он окинул взглядом ее тело и понял кое-что еще: она была беременна, на большом сроке. И ребенок в ее утробе…

Нет!

Удивительно, но ребенок остался жив и сейчас едва заметно толкался ножкой. Князь тьмы осторожно положил руку на ее раздувшийся окровавленный бок и прикрыл глаза, раздираемый давно забытыми чувствами, не напоминавшими о себе уже более двадцати пяти лет. Его охватили ненависть, сострадание, отвращение и… безудержная ярость. Ярость и гнев.

Ребенок перестал шевелиться.

Первые лучи солнца заглянули в окно, скользя по стенам и мебели. Начинался новый день. Пошатываясь, он поднялся с колен и вышел через парадный вход опустевшего дома. Только тогда он заметил наспех выведенное кровью слово. Внутренний голос подсказывал ему, что написано оно было кровью одной из жертв.

СВИНЬЯ