Дракула

— Мы с Квинси пойдем за слесарем. Вы лучше не ходите с нами; если возникнут осложнения, то для нас вторжение в пустой дом не будет иметь серьезных последствий. А вы стряпчий, Юридическая корпорация может вас осудить. — Я возразил, что меня не пугает никакая опасность ни мне, ни моей репутации, но он стоял на своем: — К тому же вдвоем мы и внимания меньше привлечем. Мой титул поможет при переговорах со слесарем, да и с полицейским, если тот вмешается. Ступайте лучше с Джоном и профессором в Грин-парк и оттуда наблюдайте за домом, а увидев, что дверь открыта и слесарь ушел, приходите. Мы будем ждать и впустим вас в дом.

— Хороший план! — одобрил Ван Хелсинг, и я больше не спорил.

Лорд Годалминг и Моррис поехали в одном кебе, мы — в другом. На углу Арлингтон-стрит мы вышли и проследовали в Грин-парк. Сердце у меня забилось при виде дома, с которым было связано столько наших надежд. Он стоял мрачный, заброшенный, в окружении оживленных, нарядных соседей. Мы сели на скамейку так, чтобы видеть входную дверь, и закурили сигары, стараясь не привлекать к себе внимания. Время тянулось невыносимо медленно.

Наконец подъехал экипаж, из которого неторопливо вышли лорд Годалминг и Моррис, а с козел спустился коренастый рабочий с плетеной корзиной в руках. Моррис заплатил кучеру, тот поклонился и уехал. Поднявшись по ступенькам, лорд Годалминг показал рабочему, что надо делать. Парень не спеша снял куртку и, повесив ее на перила, что-то сказал проходившему мимо полицейскому. Тот утвердительно кивнул, слесарь опустился на колени и придвинул к себе корзину. Порывшись в ней, он вытащил несколько инструментов и положил около себя. Потом встал, заглянул в замочную скважину, подул в нее и что-то сказал. Лорд Годалминг улыбнулся, и слесарь достал большую связку ключей, выбрал один из них и попытался открыть замок. Потом попробовал другой ключ, затем — третий. Вдруг дверь широко распахнулась, и все трое вошли в дом.

Мы молча ждали, я нервно курил сигару, Ван Хелсинг сохранял спокойствием. Мы видели, как вышел слесарь со своей корзиной. Придерживая коленом полуоткрытую дверь, он еще раз приладил ключ к замку и отдал его лорду Годалмингу. Тот достал кошелек и расплатился; слесарь надел куртку, взял корзину, попрощался, тронув рукой шляпу, и ушел. Никому не было дела до того, что происходило.

Мы пересекли улицу, постучали в дверь. Ее мгновенно открыл Квинси Моррис, рядом стоял лорд Годалминг, куривший сигару.

— Прескверно тут пахнет, — сказал он.

Действительно, смрад был, как в старой часовне: судя по всему, граф часто пользовался этим убежищем. Мы стали осматривать дом, стараясь держаться вместе на случай нападения, так как очень хорошо знали, что имеем дело с сильным и коварным врагом. В столовой, примыкавшей к передней, мы нашли восемь ящиков с землей. Только восемь из девяти! Нужно было искать недостающий ящик. Мы открыли ставни на окнах, выходивших в маленький, вымощенный камнем двор. Напротив находилась конюшня, похожая на крошечный домик. Окон там не было, и мы могли не опасаться нескромных взглядов. Не теряя времени, мы занялись ящиками по очереди открывали их с помощью инструментов, а потом проделывали с ними ту же операцию, что и в часовне. Было ясно, что графа в доме нет, и мы принялись искать его вещи.

После беглого осмотра здания от подвала до мансарды мы обнаружили кое-что лишь в столовой, на огромном обеденном столе. В беспорядке, не лишенном, однако, своей системы, лежали предметы, которые могли принадлежать графу. Мы внимательно их осмотрели: пачка документов о покупке домов на Пикадилли, в Майл-Энде и Бермондси, почтовая бумага, конверты, ручки и чернила. Все было покрыто тонкой оберточной бумагой — от пыли. Потом мы нашли платяную щетку, расческу, кувшин и таз с грязной водой, красной от крови. И наконец, большую связку ключей всех видов и размеров, видимо, от других домов.

Лорд Годалминг и Квинси Моррис, записав адреса домов на востоке и юге Лондона, отправились туда с этими ключами. Нам же, профессору Ван Хелсингу, доктору Сьюворду и мне, пришлось запастись терпением и ждать их возвращения или прихода графа.

ГЛАВА XXIII

Дневник доктора Сьюворда

3 октября. В ожидании возвращения лорда Годалминга и Квинси время тянулось очень медленно. Профессор всячески старался занять и приободрить нас, особенно Гаркера. Бедняга так подавлен свалившимся горем, что на него страшно смотреть. Еще вчера вечером молодой, темноволосый человек, веселый и счастливый, сегодня он превратился в мрачного изможденного старика, седовласого, с запавшими горящими глазами и глубокими морщинами на лице. Не иссякла только его энергия; мало того, он — как пылающий факел. Вероятно, в этом его спасение, ибо, если все уладится, это поможет ему пережить тяжкий период отчаяния и вернуться к нормальной жизни. Он, конечно, достоин всяческого сожаления, если мне мое горе казалось ужасным, то его!..