Дракула

Профессор, хорошо понимая это, всячески старался отвлечь Гаркера и рассказывал поразительно интересные вещи. Воспроизвожу по памяти то, что он поведал нам…

— Я основательно изучил все попавшие ко мне в руки бумаги, имевшие отношение к этому монстру; и чем больше вникал в них, тем больше убеждался в необходимости его уничтожить. В них много говорится о его успехах, и видно, что он сознает свое могущество. В результате исследований моего друга Арминия из Будапешта удалось выяснить, что в жизни это был необыкновенный человек: одновременно солдат, государственный деятель, алхимик — алхимия в те времена считалась вершиной научного знания. Он обладал большим умом и знаниями, а сердце его не ведало страха и угрызений совести. Граф даже учился в Шоломансе, школе дьявола, и не было такой науки в его время, которой бы он не превзошел. Что ж, после физической смерти его умственная мощь сохранилась, лишь слегка ослабела память. Конечно, кое в чем его интеллект — на примитивной стадии, однако способен к быстрому развитию. Граф экспериментирует, и вполне успешно. И не попадись мы на его пути, он, вероятно, стал бы — а в случае нашего поражения и станет — отцом или родоначальником нового вида, который будет существовать «в смерти», а не «в жизни».

Гаркер застонал:

— И эта сила направлена против моей любимой! Но как он экспериментирует? Зная это, мы можем разрушить его планы!

— Как только граф прибыл сюда, он стал пробовать свои силы — медленно, но уверенно продвигаясь вперед. К счастью для нас, у него довольно неразвитое, в каком-то смысле даже младенческое сознание: если бы он сразу посмел сделать некоторые вещи, мы бы давно оказались бессильны перед ним. Однако монстр полон решимости добиться успеха, у него впереди столетия, и он может позволить себе не спешить. «Спеши не торопясь» — вот его девиз.

— Не понимаю, — нетерпеливо перебил профессора Гаркер. — Пожалуйста, объясните поподробнее! Вероятно, горе и беспокойство притупили мой ум.

Ван Хелсинг положил ему руку на плечо:

— Хорошо, дитя мое, постараюсь. Разве вы не видите, как постепенно и осторожно пробовал монстр свои силы и копил знания, как он использовал больного-зоофага, чтобы проникнуть в дом нашего друга Джона; ведь вампир хоть и может проникать куда и как ему угодно, но лишь после того, как его пригласит кто-то, живущий в доме. Но это, конечно, не главные его опыты. Разве мы не видели, как поначалу все эти громадные ящики перетаскивали грузчики. Так и должно было быть. Но со временем он задумался, почему бы ему самому не переносить их. Начал помогать грузчикам, потом увидел, что все идет хорошо, он вполне может сам, без посторонней помощи переносить ящики. Это открыло перед ним новые возможности: рассредоточить в разных местах свои могилы, и тогда только ему будет известно их расположение. Можно даже закопать их глубоко в землю, с тем чтобы пользоваться ими ночью или в то время, когда он способен изменить облик, и никто не сможет узнать, где эти убежища! Но, друг мой, не отчаивайтесь; он понял это слишком поздно! Уже все его убежища уничтожены, кроме одного, но мы найдем его до захода солнца. Тогда у него не останется укрытий. Я медлил сегодня утром, чтобы действовать наверняка. Ведь мы рискуем большим, чем он! Значит, нам надо проявить большую осторожность. Судя по моим часам, если все обошлось благополучно, Артур и Квинси должны уже быть на пути к нам. Сегодня наш день, и мы должны действовать уверенно, не торопясь, но и не упуская шанса. Подумайте! Ведь когда вернутся наши друзья, нас станет пятеро!

При его последних словах мы вздрогнули — раздался стук в дверь. Мы с Гаркером бросились в переднюю, но Ван Хелсинг жестом велел нам молчать, подошел к двери и открыл ее. Рассыльный подал ему телеграмму. Профессор, закрыв дверь, взглянул, кому она адресована, вскрыл и прочитал вслух:

— «Берегитесь Д. Он только что, 12.45, из Карфакса поспешно направился к югу. Видимо, совершает обход, может заглянуть к вам. Мина».

Наступило молчание. Его прервал Джонатан Гаркер:

— Слава богу, скоро мы встретимся!

Ван Хелсинг быстро повернулся в нему и сказал:

— Все случится по воле Божьей, когда и как Он пожелает. Не бойтесь, но и не радуйтесь преждевременно; как бы именно то, чего мы так жаждем, не привело к нашей гибели.

— Меня теперь волнует только одно, — возбужденно воскликнул Гаркер, — как стереть этого зверя с лица земли. Ради этой цели я готов даже продать свою душу!