Дракула

16 июля. Помощник сообщил, что пропал матрос Петровский. Непонятно, что произошло. Встал на вахту по левому борту прошлой ночью после восьми склянок,[94] Абрамов сменил его, но в кубрик Петровский не вернулся. Люди крайне подавлены. Говорят, что ждали этого, но ничего не объясняют, твердят лишь — на корабле что-то не то. Помощник злится на них и ждет неприятностей.

17 июля. Один из матросов, Олгарен, пришел ко мне в каюту очень напуганный и сообщил, что, по его мнению, на корабле находится посторонний. Во время своей вахты Олгарен укрылся от сильного дождя за рубку и вдруг увидел, как высокий худой человек, явно не из команды, прошел по палубе и исчез. Олгарен прошел следом до самого носа корабля, но никого не нашел, а все люки оказались задраены. Его охватил панический суеверный страх — боюсь, как бы паника не распространилась. Чтобы предотвратить ее, велю сегодня тщательно обыскать весь корабль.

Немного позже я собрал команду и сказал: поскольку команда подозревает, что на корабле посторонний, мы тщательно обыщем судно от носа до кормы. Первый помощник рассердился, назвал это глупостью, которая лишь дезорганизует людей, и вызвался успокоить их другими способами. Но я приказал ему встать к штурвалу. Остальные же, стараясь держаться вместе, при свете фонарей начали тщательный обыск. Мы осмотрели все. В трюме был только груз — деревянные ящики, никаких подозрительных закоулков, где бы мог спрятаться человек. После обыска люди успокоились и, повеселев, вернулись к работе. Первый помощник хмурился, но молчал.

22 июля. Три дня штормит, вся команда возится с парусами — бояться некогда. Кажется, все забыли про свои страхи. Помощник повеселел, отношения наладились. Я похвалил людей за хорошую работу в непогоду. Прошли Гибралтар и вышли через пролив в океан. Все хорошо.

24 июля. Злой рок преследует шхуну. Уже потеряли одного матроса, впереди в Бискайском заливе ужасная погода, а тут вчера исчез еще один. Как и первый, закончил вахту и больше его не видели. Люди в панике; они боятся нести вахту в одиночку, поэтому я предложил дежурить по двое. Помощник рассвирепел. Боюсь беды — либо он, либо команда может перейти грань.

28 июля. Четыре дня в аду; попали в какой-то водоворот, буря не стихает. Совсем не спим. Все выбились из сил. Не знаю даже, кого поставить на вахту. Второй помощник вызвался встать на вахту — у команды появилась возможность поспать несколько часов. Ветер слабеет. Волны еще велики, но море уже спокойнее, и корабль не так бросает.

29 июля. Новая трагедия. Сегодня ночью команда слишком устала, и на вахте стоял всего один человек — второй помощник. Когда утром матрос пришел сменить его, то никого не нашел, кроме рулевого. Он поднял шум, все выбежали на палубу. Провели тщательный обыск — никого. Теперь я без второго помощника, а команда — в панике. Мы с первым помощником решили носить при себе пистолеты.

30 июля. Вчера вечером мы радовались — Англия уже близко. Погода чудная, идем под всеми парусами. От усталости я просто свалился и крепко заснул. Меня разбудил первый помощник и сообщил, что исчезли оба вахтенных и рулевой. На шхуне остались только помощник, два матроса и я.

1 августа. Два дня туман, на горизонте — ни одного паруса. Надеялся, что в Английском канале смогу подать сигнал о помощи или зайти куда-нибудь. Но мы вынуждены идти по ветру: нет сил управлять парусами. Не решаемся и спустить их, потому что не сможем вновь поднять. Судьба нас несет к какому-то ужасному концу. Теперь и первый помощник пал духом. Его сильный характер как бы исподволь сработал против него. Матросы уже за пределами страха, работают бесстрастно и терпеливо, готовые к худшему. Они — русские, он — румын.

2 августа, полночь. Задремал на несколько минут и проснулся от крика у моих дверей. В тумане ничего не вижу. Бросился на палубу и столкнулся с помощником. Он тоже прибежал на крик — вахтенного на месте не оказалось. Еще один исчез. Господи, помоги нам! Помощник говорит, что мы уже прошли Дуврский пролив: крик матроса раздался как раз в тот миг, когда туман рассеялся и стал виден Северный мыс. Если так, то мы уже в Северном море, но только Бог может провести нас сквозь туман, который будто преследует нас. Но Бог, кажется, нас покинул.

3 августа. В полночь я пошел сменить рулевого, но не нашел его. Ветер был сильный, и шхуну несло прямо по ветру. Я не решился оставить штурвал и покричал помощнику. Он выскочил на палубу в нижнем белье. Выглядел изможденно, глаза безумные, опасаюсь за его рассудок. Подбежав, он сипло зашептал мне на ухо, будто боясь, что сам воздух его подслушает: