Дракула

Воевода Влад Цепеш.

Он построил замок в Поэнари и монастырь в Снагове. Узнав, что бояре Тырговиште заживо закопали его брата, он приказал вскрыть могилу и увидел его там, лежащего лицом к земле.

В пасхальный день, когда все жители праздновали и танцевали, он схватил всех. Взрослых людей он посадил на колья вокруг города; а молодых вместе с жёнами, мальчиков и девочек — всех заставил работать в замке прямо в праздничных одеждах до тех пор, пока одежды не превратились в лохмотья и они не оказались голыми. Поэтому его и прозвали Цепеш.

Но речь идёт совершенно о другом событии и других людях. Возможно, автор этой версии знал о существовании замка в Поэнари и о пасхальном воскресенье, когда Влад сажал бояр на кол. Кроме того, есть ещё один спорный момент: обнаружение трупа Мирчи, старшего брата Влада, которого убили вместе с отцом в 1447 году. В православном мире трупы выкапывали через год, три года,  пять или семь лет, чтобы проверить, как они разлагаются. Если трупы оказывались целыми или лежали лицом к земле, значит, перед ними был не умерший, а вампир, которому нужно было устроить новое погребение, вонзив осиновый кол в сердце… Но об этом мы поговорим далее.

Вернёмся сейчас к византийскому историку Лаонику Халкокондилу, который жил в окружении Махмуд-паши и написал труд про упадок греков и возвышение оттоманов. Он видит события совсем по-другому:

Когда он (Влад) пришёл к власти, то первым делом собрал вокруг себя приближённых, которые жили с ним; затем он признал одного за другим знатных господ страны, причастных к смене князей, а после — уничтожал их вместе с семьями, сажал на кол вместе с детьми, жёнами, слугами… Он убил около двадцати тысяч мужчин, женщин и детей, чтобы показать свою власть. Все деньги и имущество убитых доставались солдатам и охранникам, которые исполняли эти казни. Многое изменилось в Дакии (Валахии), произошла настоящая революция при этом человеке…

Халкокондил ничего не говорит о коллективном убийстве, но пишет об убийствах тех, кто «был причастен к смене князей». Свидетельства этого историка очень важны, потому как он отмечает, что у князя была личная охрана, схожая с янычарами турецких султанов, которым также раздавали добро их жертв.

Так кто же стал жертвой на том роковом пасхальном пиршестве? Это можно лишь предполагать, но, например, воевода Кодреа, отсутствовавший на княжеском совете 5 марта 1458 года, скорее всего, вошёл в их число[69]. Старого Манеа, сына Удришта, также исчезнувшего после 1457 года, наверное, постигла та же участь. Стольник Милеа мог погибнуть во время того пиршества. Но в сентябре 1459 года мы снова встречаем Драгомира Такаля, Войко Добрита, воеводу Стана (сына Негреа?), Опра (в прошлом канцлера), а также и других: боярина Степана Туркина, коннетабля Гергина и стольника Стойка (все они участвовали в совете 5 марта 1458 года), а также рыцаря и молдавского оруженосца Братула де Милков.

В памфлете от 1463 года есть упоминание об убийстве большого и знатного клана. Это можно добавить к сведениям поэмы Михаэля Бехайма. Там приводится беседа между братом Гансом, послушником католического собора в Загребе, укрывшимся в Тырговиште, и Владом. Монах спрашивает у князя, почему он так озлоблен и убивает женщин, детей и невинных младенцев: