Дракула

Дракула ждал мести прежнего покровителя, однако в марте 1457 года ситуация разрешилась — разгневанный убийством Цилли король Ласло V приказал обезглавить Ласло Хуньяди. Другого сына покойного «белого рыцаря», Матьяша по прозвищу Корвин («ворон»), король увез с собой в Прагу и там бросил в тюрьму, однако венгерские дворяне требовали освободить его и возвести на трон, чтобы не допустить к власти Габсбургов. Дядя Матьяша Михай Силади даже поднял в Трансильвании восстание против короля. В бурных, доходивших до сабельных схваток, спорах между сторонниками разных партий венгры начисто забыли о Валахии. Но воевода не радовался: это означало, что он лишился своего главного союзника против турок. Не стоило надеяться и на помощь трансильванцев, даже не отвечавших на его письма. Вдобавок они приютили у себя не только Дана Данешти, но и другого претендента — сводного брата Дракулы Влада Монаха, который сбежал из монастыря, чтобы попытать силы в борьбе за власть. Расчетливые саксы решили, что беглые принцы будут неплохим орудием для давления на Дракулу.

У них были причины обижаться на нового господаря: к примеру, сразу после прихода к власти он начал выпускать свои монеты, в которых было куда больше серебра, чем в обесценившихся венгерских. На аверсе этих монет изображались сначала хвостатая комета, потом валашский герб, орел с крестом. На реверсе — герб самого Дракулы, где справа были красно-белые полосы, а слева — месяц и звезда, окруженные надписью «Iо Vlad Voivod». Это нарушало как условия договора с брашовянами, так и вассальные обязательства, по которым Валахия не могла чеканить монеты без разрешения венгерского короля. Кстати, Дракула стал последним валашским государем, чеканившим собственные деньги — после него страна окончательно перешла на иноземные, прежде всего турецкие, монеты, которые использовались вплоть до XIX века.

Отказ от венгерских монет больно бил по карману трансильванцев, и они тут же пошли на ответные меры: запретили под угрозой смерти вывоз серебра в Валахию (своего там, напомним, не было), а заодно в нарушение договора перестали пускать валашских купцов на свои рынки. Они и прежде торговали на валашских рынках беспошлинно, а с приезжающих к ним румынских торговцев драли три шкуры на таможне в том самом замке Бран, что сегодня фигурирует в путеводителях, как «замок Дракулы».

Господарь был твердо намерен разобраться с наглецами, но сначала надо было обезопасить себя от вторжения турок. Он принял все их условия и летом того же года лично отвез валашскую дань в Константинополь ко двору султана, за что был награжден подарками. С тех пор это повторялось три или четыре года, и турецкий хронист Турсун-бег писал: «Каждый год он лично приезжал ко двору с данью и богатыми дарами, выражая свою покорность лобызанием подножия трона. Падишах же вознаграждал его всеми милостями, вручая расшитые халаты, красные кафтаны, шитые золотом меховые шапки и милостиво позволяя вернуться в свою страну»[35]. Вряд ли Дракула радовался, получая эти подарки вместо так необходимого его стране золота. Но турецкую одежду носил: на портретах он запечатлен в том самом или похожем красном кафтане.

Он сознавал, что не смог бы захватить власть без помощи принца Стефана и его молдаван. Теперь пришла пора отдать долги — и заодно обзавестись первым влиятельным союзником. Всю зиму Влад и Стефан собирали силы для похода, и в марте 1457 года принц двинулся на родину с шеститысячным войском валахов и молдавских изгнанников. Господарь Петр Арон с наспех созванной дружиной встретил их у ручья Хряска к югу от Сучавы. Сражение было недолгим — Петра не любили за скупость и угодничество перед турками и драться за него не хотели. С кучкой сторонников он бежал в Польшу, а Стефан торжественно въехал в столицу на белом коне под звон колоколов и крики: «Здравствуй вечно, наш государь!»

Стефану, Штефану чел Маре, суждено было править 47 лет — дольше всех правителей Молдовы, — сразиться в 47 битвах и возвести 47 храмов и монастырей. Он вошел в историю со званиями Великого и Святого, хотя крови пролил не меньше, чем его ославленный в веках друг Влад. Молдавско-немецкая летопись сообщает, например, что в 1470 году «Стефан пошел к Брэиле в Мунтении и пролил много крови и сжег торг; и не оставил в живых даже ребенка в чреве матери, а распарывал животы беременных и вешал младенцев им на шею»[36]. Сажание на кол тоже было для него привычным делом; та же летопись под 1473 годом сообщает о расправе Стефана с пленными турками: «Велел сажать их на колья крестообразно через пупок, всего 2300; и был занят этим два дня». Турками дело не ограничивалось: сразу после прихода к власти Стефан велел посадить на кол 60 бояр, обвинив их в убийстве своего отца. Так что, похоже, Дракула в своей любви к колосажанию был совсем не уникален.