Дракула. Повести о вампирах (сборник)

— По-моему, волк скрывается где-нибудь поблизости. Один садовник сказал, что какой-то волк мчался галопом к северу быстрее лошади; но я не верю: вы сами знаете, что волки не могут мчаться галопом, так же как и собаки, — не так они устроены. Это только в сказках волк такой роскошный зверь; там он, когда приходит в ярость или что-нибудь грызет, кажется страшнее, чем на самом деле, — он способен производить дьявольский шум и уничтожать все, что ему попадется. На самом деле волк, слава Богу, так себе тварь; собака, например, умнее и смелее его в два раза, а воинственней вчетверо. А этот тем более не способен ни подраться, ни себя защитить; больше похоже на то, что он скрывается теперь где-нибудь за парком и дрожит от страха, а если о чем и думает, так только о том, где бы ему позавтракать; или, может быть, он попал в какой-нибудь двор и сидит теперь в подвале для угля. С места мне не сойти, и глотнет же рома кухарка, которая увидит в темноте его горящие зеленые глаза! Если у него нет еды, то ему придется пойти ее искать, и возможно, что он наткнется на лавку мясника. Если же он не найдет мясной лавки, а какая нянька, прогуливаясь со своим солдатом, оставит ребенка без надзора в коляске, — ну, тогда я не удивлюсь, если и станет одним ребеночком меньше. Вот и все.

Я протянул ему полсоверена, и в этот момент что-то метнулось к окну, и лицо м-ра Билдера от удивления вытянулось.

— Господи! — воскликнул он. — Не старый ли Берсикер вернулся домой?

Он подошел к двери и распахнул ее; этот жест мне показался совершенно лишним. Я всегда считал, что дикий зверь выглядит хорошо только тогда, когда между ним и нами находится какое-нибудь очень прочное препятствие; жизненный опыт скорее усилил, чем ослабил эту мысль.

А все-таки главное — привычка, так как Билдера и его жену присутствие волка столь же не волновало, как меня присутствие собаки. Зверь сам по себе был мирным и благовоспитанным, словно прародитель всех волков из книжек с картинками — бывший приятель Красной Шапочки, когда он, нарядившись бабушкой, завоевывал ее доверие.

Сцена эта была невыразимой смесью комедии и драмы. Свирепый волк, который на целых полдня парализовал весь Лондон, заставляя детей дрожать от страха, стоял перед нами, точно кающийся грешник, и его приняли и приласкали, как лукавого блудного сына. Старый Билдер внимательно, с нежной заботливостью осмотрел его; когда он закончил осмотр, то сказал: