Дракула против Гитлера.

Я быстро выбросил это отвратительное зрелище в ночную тьму и, выйдя из ступора, вовремя опомнился, потому что увидел, как Вампир с легкостью шагает по

бешено раскачивавшейся крыше повозки, словно на прогулке по дорожке парка. Я обернулся как раз в тот момент, когда он поднял ногу и пнул меня в грудь,

сбросив с повозки. Я ударился об одну из лошадей и, отскочив от нее, упал между упряжкой, ухватившись за стропы. Это был вовсе не сознательный поступок,

уверяю вас, а лишь какой-то отчаянный инстинкт выживания.

Лошади, без сомнения, атавистически почуяв над собой какую-то угрозу, обезумели от страха. Я едва держался за кожаные ремни, видя летящие копыта в нескольких

сантиметрах от моего лица и моих рук. Я понимал, что нахожусь лишь на волосок от гибели, мне грозило быть растоптанным насмерть или покалеченным подкованными

железом копытами. Спина моя висела так низко, что царапалась и билась о твердые как камень верхушки выступавшей над дорогой грязи. Каждый колющий удар

со сдиранием кожи был ужасающим, чуть не выбивавшим из меня дух, я еле держался.

Вампир опустился с водительского сиденья и поставил ногу мне на грудь. Он что-то сказал мне, но я этого не расслышал, так как стук копыт лошадей заглушал

весь звук. С издевательской ухмылкой он надавил мне сапогом на грудь, пока у меня не оказалось иного выбора, кроме как выпустить из рук ремни. Я упал на

жесткую дорогу, и лошадиные копыта простучали так близко от моего лица, что я почувствовал ветер, когда они пронеслись над моей головой.

Я несколько раз ударился о дорогу телом, а лбом – о шасси, это были жестокие удары. Мои руки и ноги едва не попали под вращающиеся колеса. Не знаю, как,

но какой-то изначально заложенный инстинкт выживания еще раз мне помог, заставив меня в отчаянии вытянуть руки и зацепиться за заднюю ось.

Я тут же почувствовал новые жестокие удары, когда меня потащило по земле вслед за повозкой на полном скаку. Чтобы избежать дальнейших ударов, я, превозмогая

боль, подтянулся и залез внутрь фургона. Его стены изнутри были все в крови. Я увидел, что гроб был открыт, его крышка отброшена. Поднявшись по одной из

веревок, я взобрался на крышу повозки, как это сделал до меня Вампир. Признаю, что мой недолгий проход по трясущейся крыше был далеко не таким уверенным,

как у моего противника.

Но у меня было преимущество: Он не знал о том, что я к нему приближаюсь, когда он погнал лошадей вперед на бешеной скорости. Когда я оказался в шаге у

него за спиной, я набросил ему на шею петлю веревки и стащил его с кучерского сиденья. Со всей силой, еще остававшейся внутри меня, я туго затянул веревку.

Он стал трепыхаться в наспех сделанной мною петле, вцепившись в веревку, врезавшуюся ему в шею. Его сопротивление было столь неистовым, что мы оба стали

кататься по нашему ненадежному и очень опасному небольшому участку под ногами на крыше повозки. Я продолжал держаться, прекрасно понимая, что с жизнью

моей будет покончено без всякой пощады и пользы, если я не выдержу. Я знал, что не смогу задушить Вампира, так как он не дышит. Но я надеялся стащить его

с повозки и, если Господь Всемогущий милостиво одобрит мои усилия, сбросить его под колеса. Думаю, что предыдущая битва этого дьявольского Отродья, состоявшаяся

несколько дней назад, его ослабила, а также, что вполне возможно, ослабили его и раны, и пребывание в ледяной воде, потому что в противном случае у меня

не было бы ни единого шанса одержать победу над его огромной силой.

Тем временем лошади буквально взбесились от ужаса. Освобожденные от поводьев кучера, они продолжали мчаться в исступлении от испуга, сбиваясь с прямого

курса. Повозка, царапаясь, врезалась в грубо отесанные стены, обдирая себе края, высекая искры там, где ее стальные колеса ударялись в камень. Вампир начал

меня одолевать, и я пытался сосредоточиться на задаче, остро стоявшей сейчас передо мной, но давали о себе знать удары, полученные мною под фургоном. И

я не заметил большого дуба впереди нас.

Я, разумеется, почувствовал сильное столкновение, когда повозка в него врезалась. Удар был сильнейшим, сокрушительным, и мы с Вампиром полетели в воздух.

Я так сильно ударился о землю, что на мгновение лишился чувств. К несчастью, Вампир мгновенно опомнился и тут же оказался у моего горла, схватив одной

рукой меня за голову сверху и отодвигая ее в сторону, чтобы обнажить мне шею. Я пришел в себя, обнаружив его лицо в нескольких сантиметрах над собой, с

открытым ртом и полностью обнаженными клыками. Я ударил его по ногам, сбив его с тем самым с ног и заставив его растянуться на земле, одновременно высвободившись

из его смертельных объятий.

Я поднялся на ноги, то же сделало и Исчадие. Мы бросились друг на друга и столкнулись, как два сражающихся оленя. Мы сцепились и стали бороться, и даже

в том слабом состоянии, в каком он пребывал тогда, Вампир легко мог меня одолеть. Я нанес ему несколько ударов, которые не нанесли ему никакого урона.

Он стал бить меня в ответ, и вот эти наносимые им сильные удары уж точно стали выводить меня из строя, лишая меня сил. Я не мог долго держаться в такой