Драма лихих 90-х. Книга 2. 90-е годы

«Водолей» не хочет перепечатывать что-то из книг, хочет эксклюзив. А рожна они не хотят в своем Томске?! За гроши, тем более. Позвонил Андрей Вознесенский и попросил меня (и это очень смешно), чтобы я пригласил его в программу «Старая квартира», он считает, что я там главный. «Понимаешь, там выступает все бывшие знаменитости, которые сегодня в ауте…». И что, Андрей считает, что он тоже в ауте, вне игры?.. А я расстался со «Старой квартирой» и мечусь в поисках издательств, перебираю их, как четки: «Изограф», «Гномпресс»… «Изограф» оказался в Мароновском переулке, где когда-то жила (какой это был год, 1951 или 1952?..) Аля Тарасова, с которой был у меня роман и она звала меня коротко: «Ю». Был решающий эпизод: я ее целовал, а она решительно говорила: «Не надо». «Не надо» — и расстались…

22 окт., по приглашению человека «из аута», то бишь Вознесенского, были с Ще в зале Чайковского на презентации его книги «Казино «Россия». Хотел пробиться к бенефицианту за кулисы, не смог: плотный заслон телевизионщиков. Пообщался только с органистом Гарри Гродбергом, он доверительно сказал мне: «Сорок лет выступаю здесь, в зале Чайковского… Уже устал». В фойе куча знаменитостей. Обменялся телефонами со Святославом Бэлзой. Поговорил с Виталием Третьяковым:

— Никогда не писал в «Независимую газету».

— А почему? — удивился Третьяков. Договорились, что зайду к нему в редакцию.

Подарил Ирине Хакамаде книгу «Любовь и судьба», она обещала поспособствовать переизданию Рюрика. Хакамада была со своим последним молодым мужем. Красивая, богатая, счастливая… Что ж, и такие есть в современной России.

А вот на Андрея на сцене было больно смотреть: старый, больной, плохо координированный человек, то и дело забывал текст. И мне непонятно, зачем? Я лезу на вершину, хочу забраться повыше, ну, а он-то давно на вершине. И вполне можно почить на лаврах. Нет, не хочет успокоиться… Полистал книгу «Казино». Не Бродский, но есть удачные отдельные строки:

Адрес точен, как жетон:
Россия. Желтый дом.

Или: «Только выдох. Только дых без закуски. Лишь волшебный вечный стих, вечно русский». Но, в целом, Вознесенский — это Хлебников на новом витке. Если Бродский — мысль, раздумье, то Вознесенский — звукопись, словесная эквилибристика и эпатаж: «Живите с Иветтой, с женою Мобуту, используйте мужа вместо вибраторов…».

Еще в фойе перебросился словами с Володей Вишневским. На его вопрос, как дела, ответил, что мучаюсь с издательствами. А он: «А мне кажется, что издательства за вами должны охотиться — у вас такой интересный материал…». Но не охотятся. Охочусь я…

23 окт. Новый адрес: Сивцев Вражек, «Радуга». Генеральный директор — Нина Сергеевна Литвинец, зам. генерального — Татьяна Сергеевна Зимина. Дал им список 24 женщин. Тут же принято решение об издании, и несите рукопись! Я обомлел от суворовской быстроты и натиска. Заинтересовались Луной. Неужели прорыв?.. Ночью снились книги…

1 ноября

В «Радуге» подписан договор со второго захода в издательство. Очень реактивно. Допечатал Блаватскую, получилось 40 стр. Звонил Суглобов из «Современника»: «Где рукопись о женщинах?». Я: «Женщин уже нет: подписан договор». Он философски: «Рынок есть рынок. Кто успел, тот и съел».

31 окт. выступал по радио у Матронова. Начал с того, что сказал, что есть такой фильм» «Человек дождя», так, по аналогии, я — человек календаря. Передо мной выступал певец Юлиан, а после меня — Александр Градский. Да, в прямой эфир шли звонки от радиослушателей: три благожелательные, один критический. Какой-то дядя прокурорским голосом сказал, что давно следил за мной — и я, по его мнению, постоянно черню советское время. Очернитель.

8 ноября

Фесуненко пригласил в Останкино. Как нужен, то ласковое обращение «Старина». На ОРТ Игорь руководит одной из групп, в кадре у него ведущая — Лариса Вербицкая, холодная и красивая женщина. Она спрашивала — я отвечал, записали два «выхода», вспомнилось, как 20 лет назад ездил в Останкино на партийно-хозяйственные активы, и очень интересовался тем, что «дают» там в буфете. А в стол, для себя, писал о Вознесенском, Луне и о прочем.

3 ноября нам с Ще исполнилось 30 лет. Написал длинное стихотворение. «Тридцать пролетело, как планер, тридцать прошмыгнуло, как мышь…» И среди прочего:

Мы удачу поймаем и скрутим,
Из жар-птицы добудем перо.
Мы пробьемся сквозь дымы и мути
И из меди скуем серебро…

Днем с Ще поехали на Арбат. В «Радуге» получил подписанный договор, Ще восхитилась особняком, где жил когда-то художник Михаил Нестеров, и где ныне «Радуга». Погуляли, попили кофе с тортом, сфотографировались у золотой Турандот, купили цветочки и вернулись домой. Коньяком отметили семейный юбилей… А 4-го по ТВ посмотрели программу «Доброе утро» — Ю.Б. на экране, что-то вещает.

Сорвалось в ФИСе:

Хотел издать меня Штейнбах.
Не получилось. Ох и ах!