Драма российской истории. Большевики и революция. Исследования

Подчинение всей культуры идеологии марксизма — ленинизма сопровождалось усилением наступления на религию и церковь. Большевизм должен был заменить религиозные учения, стать не только политической доктриной, но и собственно новой религией со стройной догматикой и с корпусом священных книг. По мере упрочения политической власти большевиков партийно — государственная политика по отношению к религиозным конфессиям становилась все более непримиримой.

Мощный удар по религии и церкви пришелся на начало 1922 г., формальным для того поводом стал страшный голод в России в 1921 —

1922 гг. Первой откликнулась на эту беду Русская Православная церковь. В воззвании «О помощи голодающим», с которым 22 августа

1921 г. обратился патриарх Тихон, содержался призыв ко всем верующим, духовенству православных приходов и зарубежным деятелям вносить добровольные пожертвования в помощь голодающим¹⁵⁹. Глава церкви не только призывал к благотворительным пожертвованиям, но и разрешал духовенству передачу в пользу голодающих церковной ут — вари и имущества, «не имеющих богослужебного употребления (подвески в виде колец, цепей, браслет, ожереье и другие предметы, жер — твуемые для украшения святых икон, золотой и серебряный лом)»¹⁶⁰.

Эта активность Православной церкви, ее готовность добровольно по — жертвовать часть церковных ценностей в помощь голодающим стали удобным поводом для того, чтобы отобрать у нее все и таким образом еще больше ослабить ее позиции в обществе.

2 января 1922 г. Президиум ВЦИК принял специальное постановление «О ликвидации церковного имущества», а 23 февраля был издан декрет ВЦИК об изъятии всех церковных ценностей на нужды голодающих. Декрет стал главным инструментом широкой кампании по подрыву ре — лигии и, в первую очередь, по разгрому Русской Православной церкви. Эта кампания потребовала энергичных усилий всех звеньев партийно — государственного аппарата и, в особенности, военно — карательных органов страны. Начиная с зимы 1922 г. вопросы, связанные с этой кампанией, ставились почти на каждом заседании Политбюро. На их решение партия нацелила весь механизм ГПУ — ОГПУ.

На места шли инструкции и циркуляры партийных и карательных ор —

ганов по проведению экспроприации церковных ценностей. Во многих местах верующие и священнослужители оказывали сопротивление власти. В середине марта Ленин получил сообщение из Шуи о столкновениях при изъятии церковных ценностей, в результате которых 4 человека по — гибло и 10 было ранено¹⁶¹. События в Шуе Ленин немедленно обратил себе на пользу. В строго секретном инструктивном письме, адресованном По — литбюро ЦК, он писал, что это событие «для нас, именно в данный момент представляет из себя не только исключительно благоприятный, но и вообще единственный момент, когда мы можем 99 —ю из 100 шансов на полный успех разбить неприятеля наголову и обеспечить за собой необ — ходимые для нас позиции на много десятилетий. Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией и не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления... Поэтому я прихожу к безусловному выводу, что мы должны именно те — перь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий... Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше»¹⁶².

Ленин дал указание, чтобы процесс против шуйских мятежников был проведен с максимальной быстротой и закончился не иначе, как расстрелом «очень большого числа самых влиятельных и опасных черносотенцев г. Шуи, а по возможности, также и не только этого города, а и Москвы и несколько других духовных центров»¹⁶³.

13 апреля 1922 г. в Москве состоялся судебный процесс. В контрреволюционной агитации и в противодействии изъятию церковных ценностей обвинялись 54 человека, из них 20 священников. Московский губревтрибунал вынес по этому делу 11 смертных приговоров. По отношению к 5 осужденным приговор привели в исполнение¹⁶⁴. Трибунал вынес также постановление о привлечении патриарха Тихона и архиепископа Крутицкого Никандра к суду в качестве обвиняемых.

6 мая 1922 г. последовал домашний арест патриарха, а вскоре был арестован Петроградский митрополит Вениамин. С 10 июня по 5 июля

1922 г. проходили заседания петроградского революционного трибунала. На скамью подсудимых посадили 86 обвиняемых. Среди них — митрополит Вениамин, настоятель Казанского собора Чуков, настоятель Исаакиевского собора Богоявленский, архимандрит Сергий, председатель правления совета петроградских приходов профессор Ю.Л. Новицкий. Трибунал приговорил к расстрелу 10 человек, из них 4 были расстреляны, в том числе Петроградский митрополит Вениамин, остальным 6 —ти расстрел заменили заключением в тюрьму¹⁶⁵.