Драма жизни Макса Вебера

Чета Вебер восприняла это как прямое нападение на бездетную активистку Марианну. Марианна написала Руге письмо, которое было полностью напечатано в той же газете. Она утверждала, что женское движение открыто и готово содержательно обсуждать любые проблемы. Но нельзя подменять содержательные аргументы публичной руганью и намеками на интимные стороны частной и семейной жизни противников и т. д. Веберы ждали от Руге извинений, но их не последовало. И тогда уже Макс Вебер направил в редакцию свое письмо, где сообщал, что подписывается под каждым словом своей жены и считает, что человек, способный на такую низость, как Руге, не имеет права работать в университете. Вебер добился, чего хотел: Руге подал на него в суд за оскорбление. При посредничестве декана философского факультета и собрания преподавателей удалось добиться «компромисса»: Руге согласился, что его «письмо читателя» было слишком острым по форме, из-за чего могло быть неправильно понятым, но не по содержанию. Руге также согласился не требовать от Вебера опровержения оскорбительной характеристики его, Руге, академических качеств, поскольку он (Вебер), «будучи в состоянии болезненного возбуждения, не мог правильно оценить тяжесть оскорбления» (DK, 671). Для Вебера, о тяжкой болезни которого в 1898–1902 гг. знали все в академической и близкой к ней среде (напомню, шел уже 1910 г.), это было слишком, тем более что вскоре сразу в нескольких газетах – сначала в Дрездене, потом в других больших городах – был опубликован большой фельетон под названием «Вызов на дуэль в Университете Гейдельберга» с подзаголовком «О милый старый Гейдельберг», где излагалась вся история, а также утверждалось, что профессор Макс Вебер, ссылаясь на плохое здоровье, отклонил требование Руге биться на дуэли, чтобы защитить честь своей жены. Ничего более оскорбительного и вызывающего для Вебера невозможно было придумать. Бывший бурш-корпорант с дуэльным шрамом на лице, офицер (обер-лейтенант ландвера), более того, человек, который открыто выступает против запрета дуэлей, вдруг публично обвинен в том, что отклоняет вызов, сославшись на слабое здоровье! Вообще в словаре Макса Вебера слово «честь» было одним из самых главных. Это касалось не только его, так сказать, личного словаря жизненных ценностей, но и словаря его социологических категорий. Процитирую формулу из словаря понятий Макса Вебера: «Честь (Ehre) – достоинство, право на уважение, а также на определенные привилегии, признаваемые за индивидом как членом определенной группы. Сословная честь – совокупность правовых норм и конвенциональных правил, соблюдение которых обусловливает право индивида на уважение как представителя сословия» (ХИО, 2, 381). Там же у Вебера говорится, что социальный порядок – это не что иное, как способ «распределения чести в общности» (ХИО, 2, 297). Таким образом, честь оказывается едва ли не главной характеристикой индивида, определяющей его место в социальном космосе. Так что удар, нанесенный анонимным автором статьи, угодил, что называется, по самому болезненному месту.

Сам Руге публично опроверг сообщение о вызове на дуэль и отказе Вебера принять вызов. Но Веберу этого было мало, он потребовал расследования и выяснения источника клеветнической новости. Редактор «Дрезденских новостей» отказался назвать автора статьи и его источник. Тогда Вебер прибег к тактике, испытанной на Руге, – он стал писать в разные печатные органы вызывающие и просто оскорбительные заметки, то есть провоцировал газету и ее шеф-редактора, чтобы тот подал – и тот подал! – на Вебера в суд за оскорбление. На заседании суда в Дрездене уже в октябре 1911 г., то есть почти через год после злополучного «письма» Руге, Вебер был приговорен к штрафу за клевету, но его цель оказалась достигнута: дрезденский журналист, подписавший статью, был обязан раскрыть свой источник, которым оказался доцент журналистики Гейдельбергского университета Адольф Кох.