Драматические отрывки

1

— Скажи, какой судьбой друг другу мы попались?
В одном углу живём — а месяц не видались.
Откуда и куда?

— Я шёл к тебе, сестра,—
Хотелось мне с тобой увидеться.

— Пора.

— Ей-богу, занят был.

— Да чем?

— Делами, службой.
Я, право, дорожу, сестра, твоею дружбой.
Люблю тебя душой, и рад бы иногда
С тобою посидеть… но видишь ли, беда —
Никак не съедемся — я дома, ты в карете.

— Но мы могли бы в свете
Видаться каждый день.

— Конечно, — я бы мог
Пуститься в [модный свет]…
Нет, нет. Избави бог! —
По счастью модный круг теперь совсем не в моде.
Ты знаешь ли, [мы жить привыкли] на свободе,
Не ездим в общества, не знаем наших дам,
Мы вас оставили на жертву [старикам],
Любезным баловням осьмнадцатого века…
А впрочем, — не найдёшь живого человека
В отборном обществе…

— Хвалиться есть ли чем!
Что тут хорошего? Ну, я прощаю тем,
Которые, пустясь в пятнадцать лет на волю,
Привыкли — как же быть? — лишь к пороху [да к] полю.
Казармы нравятся им больше наших зал —
Но ты, который ввек в биваках не живал,
Который не видал походной пыли сроду —
Зачем перенимать у них пустую моду?
Какая нужда в том?

— В кругу своём они
О дельном говорят, читают Жомини.

— Да ты не читывал с тех пор, как ты родился,
Ты шлафорком одним да трубкою пленился.
Ты жить не можешь там, где должен быть одет,
Где [вечно] не куришь, где только банка нет…

‹1821›

Рисунок Пушкина на заглавном листе к «Драматическим сценам» 1830 г.

2 ‹Вадим›

Вадим.

Ты видел Новгород; ты слышал глас народа;
Скажи, Рогдай,— жива ль славянская свобода?
Иль князя чуждого покорные рабы
Решились оправдать гонения судьбы?

Рогдай.

Вадим, надежда есть; народ нетерпеливый,
Старинной вольности питомец горделивый,
Досадуя, влачит позорный свой ярем;
Как иноземный гость, неведомый никем,
Являлся я в домах, на стогнах и на вече:
Вражду к правительству я зрел на каждой встрече…
Уныние везде; торговли глас утих,
Встревожены умы, таится пламя в них.
Младые граждане кипят и негодуют —
Вадим, они тебя с надеждой именуют…

Вадим.

Безумные!.. Давно ль они в глазах моих
Встречали торжеством властителей чужих
И вольные главы под иго преклоняли?
Изгнанью моему давно ль рукоплескали?..
Теперь зовут меня — а завтра, может, вновь…
Неверна их вражда, неверна их любовь,
Но я не изменю —

‹1822›

3 ‹Из комедии К. Бонжура «Муж-волокита»›