Драматические произведения. Мемуары

Сюзанна. Очень мне нужно, чтобы какой-то Базиль…

Граф. И то правда. Однако есть ещё некто Фигаро, и вот я боюсь, что ему ты рассказала всё!

Сюзанна. Ну, а как же, конечно, всё… кроме того, о чём ему знать не положено.

Граф (со смехом). Ах ты, моя прелесть! Так ты даёшь мне слово? Если обманешь, то вот уговор, моя ненаглядная: без свидания не будет ни приданого, ни свадьбы.

Сюзанна (приседая). А не будет свадьбы, так не будет и права сеньора, ваше сиятельство.

Граф. Откуда это у неё берётся? Честное слово, я от неё без ума! Однако твоя госпожа дожидается флакона…

Сюзанна (смеясь, возвращает флакон). Не могу же я с вами говорить без всякого предлога!

Граф (пытается обнять её). Дивное создание!

Сюзанна (вырывается). Кто-то идёт.

Граф (в сторону). Она моя! (Убегает.)

Сюзанна. Пойти всё рассказать графине!

Явление десятое

Сюзанна, Фигаро.

Фигаро. Сюзанна! Сюзанна! Куда ты так мчишься после разговора с его сиятельством?

Сюзанна. Теперь можешь судиться, сколько душе угодно, ты уже выиграл дело. (Убегает.)

Фигаро (бежит за нею). Да нет, ты скажи…

Явление одиннадцатое

Граф один, возвращается.

Граф. «Ты уже выиграл дело»! Меня обвели вокруг пальца! Ну, мои милые наглецы, я же вас и проучу… Приговор будет вынесен с соблюдением всех формальностей… Но если он всё-таки уплатит дуэнье… Чем?… Если уплатит… Ба-ба-ба, а на что же честолюбивый Антонио? Его благородная гордость не допустит, чтобы такая тёмная личность, как Фигаро, женился на его племяннице. Если начать раздувать в нём эту блажь… А почему бы нет? На обширном поле интриги надлежит уметь взращивать всё, вплоть до чванливости глупца. (Зовёт.) Анто… (Заметив, что идёт Марселина и прочие, уходит.)

Явление двенадцатое

Бартоло, Марселина, Бридуазон.

Марселина (Бридуазону). Милостивый государь! Позвольте ознакомить вас с моим делом.

Бридуазон (в судейской мантии, слегка заикаясь). Ну что ж, выслушаем сло-овесное показание.

Бартоло. Речь идёт о брачном обязательстве.

Марселина. И о долговой расписке.

Бридуазон. По-онимаю, и прочее. Дальше?

Марселина. Нет, милостивый государь, никаких «и прочее».

Бридуазон. По-онимаю. Денежная сумма вам вручена?

Марселина. Нет, милостивый государь, это я дала её взаймы.

Бридуазон. Так, так, по-онимаю, вы требуете, чтобы вам её во-озвратили?

Марселина. Нет, милостивый государь, я требую, чтобы он на мне женился.

Бридуазон. Ах, вот как, по-онимаю, по-онимаю. А он-то хочет на вас жениться?

Марселина. Нет, милостивый государь, в этом-то всё и дело.

Бридуазон. А вы думаете, я не по-онимаю, в чём состоит ваше дело?

Марселина. Не понимаете, милостивый государь. (К Бартоло.) Что же это такое? (Бридуазону.) Это вы будете судить нас?

Бридуазон. А для чего же я покупал эту должность?

Марселина (со вздохом). Как это дурно, что должности у нас продаются!

Бридуазон. Конечно, ку-уда лучше, если б их раздавали бесплатно. С кем же вы су-удитесь?

Явление тринадцатое

Бартоло, Марселина, Бридуазон, Фигаро входит, потирая руки.

Марселина (указывая на Фигаро). Вот с этим бесчестным человеком, милостивый государь.

Фигаро (Марселине, очень весело). Я вам не помешал? Господин судья! Его сиятельство должен сейчас прийти.

Бридуазон. Где-то я видел этого ма-алого.

Фигаро. У вашей супруги, в Севилье, господин судья, — я был вызван к ней для услуг.

Бридуазон. Ко-огда именно?

Фигаро. Меньше чем за год до рождения вашего младшего сынка. Прехорошенький мальчик, я им просто горжусь.

Бридуазон. Да, он у меня са-амый красивый. А ты, говорят, здесь о-озорничаешь?

Фигаро. Вы очень ко мне внимательны, сударь. Да нет, так, пустяки.

Бридуазон. Брачное обязательство! Ах, ду-уралей!

Фигаро. Сударь…

Бридуазон. Ты видел моего по-омощника? Славный малый!

Фигаро. Дубльмена, секретаря суда?

Бридуазон. Да, он своего не у-упустит.

Фигаро. Какое там упустит, так прямо обе лапы и запускает! Я его видел на деле, когда приходил к нему за выпиской и, как водится, ещё и за дополнением к выписке.

Бридуазон. Формальности соблюдать ну-ужно.

Фигаро. Разумеется, милостивый государь; известно, что суть дела — это область самих тяжущихся, меж тем как форма — это достояние судей.