Драматургия ГДР

А б у. Помнишь ли ты те прекрасные времена, когда мы сидели вдвоем среди цветущего жасмина? Если ты по-прежнему умен, Калаф, то вспомнишь цену дружбы и не забудешь о том, что у меня много вьючных животных. Они необходимы для того, чтобы преуспеть в торговле маслинами. Товар надо перевозить из дальних селений и деревень на рынок. Для этого нужны хорошие вьючные животные, Калаф! У меня хорошие вьючные животные и большое сердце!

К а л а ф. Я так сегодня хорошо настроен, что могу тебя выслушать. Я даже слышу, что должен забыть, кто был моим врагом.

А б у. Но ты не должен забывать, кто был твоим другом. И что этот друг кое-что понимает в делах. Да пребудет с тобой аллах!

А б у  уходит вместе с  а д в о к а т о м.

К а л а ф (одному из солдат). Солдат калифа, может быть, ты знаешь, где достать второго осла, чтобы я мог увезти отсюда все свое имущество?

П е р в ы й  с о л д а т. У моего брата есть осел, господин, я позову его!

Калаф дает солдату монету. П е р в ы й  с о л д а т  уходит. Второй солдат остается на посту.

К а л а ф (садится на свой кувшин). О аллах, дай мне силы для торговли маслинами! Придется мне взять его вьючных животных, чтобы снова стать сильным и отобрать у него мои ткацкие мастерские. (Поет.) «В твоей беседке из жасмина, брат…» (Напевает умиротворенно.)

Солдат подпевает ему, но фальшивит. Калаф негодующе смотрит на него. Солдат замолкает. На другой стороне авансцены появляются  Х а с с а н  и  А х м е д. Они едят и, пока медленно закрывается занавес, поют.

У волка волчий аппетит,
Который всем знаком.
Волк волчьей сутью знаменит,
Заложенною в нем.
               Волк дружит с волком до тех пор,
               Пока охотой занят.
               Добыча схвачена — и вор
               Ее у вора тянет.
С волками жить — по-волчьи выть,
На то они и волки!
С волками лучше не дружить —
Не будет в этом толку!

Перевод Е. Якушкиной.

Альфред Матуше ПЕСНЯ МОЕГО ПУТИ

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Фред.

Герта.

Эрнст.

Мария Дерфлер.

Курт Бир.

Грета, его дочь.

Женщина.

Ханнелора, ее дочь.

Другая женщина.

Кунерт.

Бруно.

Монахиня.

Рабочие, штурмовики, дети.

30 ЯНВАРЯ 1933 ГОДА. ПОЛДЕНЬ.

Солнечный зимний день. Двор углового дома. Подъезд. Отдельный вход с вывеской «Курт Бир. Изготовление гробов». Окна из кухонь и кладовых. Арка ворот ведет со двора на улицу. Напротив через площадь расположен католический госпиталь. Во дворе играют  д е т и.

Д е т и.

Станцуй со мной, подружка —
Яичко дам тебе!
Нет-нет, я не танцую,
Оставь его себе.
В нашем доме даже дети
Не танцуют танцы эти,
Не пойду я танцевать
Ни за что на свете.

Из подъезда выходит  ж е н щ и н а  с половиком. Д р у г а я  ж е н щ и н а  открывает кухонное окно. Слышна громкая музыка из радиоприемника. Д е т и  убегают, остается одна  Х а н н е л о р а.

Х а н н е л о р а (женщине с половиком). А когда обед? Скоро?

Ж е н щ и н а. До двенадцати еще далеко.

Д р у г а я  ж е н щ и н а. Но одиннадцать уже пробило.

Ж е н щ и н а (выбивая половик). Вы что-то сказали?

Д р у г а я  ж е н щ и н а. Да.

Ж е н щ и н а. Я сама знаю, который час.

Д р у г а я  ж е н щ и н а. Мало ли что. После одиннадцати во дворе нельзя шуметь. (Девочке.) Хочешь апельсин? Подожди. (Отходит от окна.)

Ж е н щ и н а. Не вздумай брать у нее!

Х а н н е л о р а. Апельсин. Разве нельзя?

Ж е н щ и н а. У нее нельзя.

Х а н н е л о р а. А у нас разве есть?

Ж е н щ и н а. Безработные не едят апельсинов. Иди играй, Ханнелора! Я позову тебя обедать.

Огорченная  Х а н н е л о р а  уходит.