Драматургия ГДР

М о н а х и н я (детям). Пойте громче, тогда будет веселее. (Идет впереди детей, поет.)

На небе светят звезды,
А здесь — фонарик мой.

Площадь становится пустой и безжизненной.

М а р и я  Д е р ф л е р (на ступенях своего кафе). А посетителей нет, ни единого. К чему тогда вся эта иллюминация? Германия просыпается, а они не могут не поспать хотя бы одну ночь, какая наглость. Надо открыть заднюю дверь, может быть, из дома кто-нибудь зайдет. Хотя бы мальчуган, если он образумился. (Уходит в кафе.)

Из-за угла появляется  Б р у н о, с ним  д в о е  ш т у р м о в и к о в.

Б р у н о (штурмовикам). Этого типа, который разорялся около ихнего комитета, зовут Кунерт. Он днем здесь таскал гробы. Его мы прихватим с собой, иначе нас взгреют за то, что мы прошляпили их списки. Ведь мы даже не знаем, когда они пропали. Стойте на углу, я вам дам знак.

Вбегает  Х а н н е л о р а.

Эй, постой-ка.

Х а н н е л о р а. Мне нужно скорей домой.

Б р у н о. Скажи-ка, где живет Кунерт? Ты его знаешь?

Х а н н е л о р а. Это папу так зовут.

В арке показывается  К у н е р т. Ханнелора бросается к нему.

Вот он!

К у н е р т. Тебя-то мне и надо.

Б р у н о. А мне вас. (По его знаку из-за угла появляются два штурмовика.) Взять его.

Х а н н е л о р а. Папочка! (С криком бежит в арку.) Мама, мама!

К у н е р т. Не имеете права меня трогать.

Б р у н о. Наша власть, наше право.

К у н е р т. Не ваша!

Б р у н о (штурмовикам). Успокойте его, да не слишком, нам кое-что узнать у него надо.

К у н е р т а  силой утаскивают за угол.

(Смотрит на кафе, размышляет.) Ишь какая иллюминация, здесь, наверно, можно навести справки. (Входят в кафе.)

Ж е н щ и н а  выбегает из дома.

Ж е н щ и н а (тихо вскрикивает). Пауль? Ты?

Через площадь идет  Г е р т а.

Г е р т а (взглянув вверх). У меня темно, света нет. Где же Грета?

Ж е н щ и н а. Она там, у монахинь, ей уже ничего не страшно.

Г е р т а. Умерла?

Ж е н щ и н а. Можно и так сказать. Где ты была, что не знаешь об этом?

Г е р т а. Везде. Ничего не происходит.

Ж е н щ и н а. Но все изменилось. (Прислоняется к стене.)

Г е р т а. Что с тобой? Тебе нехорошо?

Ж е н щ и н а. Они забрали Пауля, Кунерта. Мы не были женаты, просто жили вместе; девочка, Ханнелора, не его, но только бы он вернулся.

Д р у г а я  ж е н щ и н а  победно шествует через площадь.

Д р у г а я  ж е н щ и н а (поднимаясь на ступеньки подъезда). Наступают счастливые времена! (Останавливается, узнает соседку.) Можешь мне поверить, даже от безработных очистят улицы. (Приблизившись к ней вплотную.) Что, не веришь? (Еще ближе.) Сказала бы я тебе словечко… Молчать!

Г е р т а (вступаясь). Перестаньте!

Д р у г а я  ж е н щ и н а (не знает, как реагировать). Ты что, можешь мне запретить? (Обнимает ее, доверительно.) Значит, с полицейским — дело верное? (Проходя в дом.) Тогда — детишки, детишки. Апельсины — за мной.

Ж е н щ и н а. Что ты собираешься делать, Герта?

Г е р т а. Закрыть мою комнату.

Ж е н щ и н а. Идем.

Обе уходят в дом. Из кафе выходит  Б р у н о, зажигает сигарету.

М а р и я  Д е р ф л е р (следуя за ним). Вы нашли мои сведения неудовлетворительными?

Б р у н о. Слишком общими.

М а р и я  Д е р ф л е р. Я не могу дать вам более подробных. Вас-то сразу видно, а насчет других — мало ли, кто носит штаны и куртку, разве все они коммунисты? Я не настолько разбираюсь в людях.

Б р у н о. Когда содержишь кафе, всякое слышишь и все мотаешь на ус.

М а р и я  Д е р ф л е р. Да, что касается счетов.

Б р у н о. Эта Герта?

М а р и я  Д е р ф л е р. Герта? Помилуйте, ей всего двадцать. Да разве я знаю, о чем думает эта девчонка?

Б р у н о (глядя перед собой, Марии Дерфлер). Поговорим в другой раз. (Идет за угол.)

М а р и я  Д е р ф л е р. Один клиент, да и тот хочет распугать всех остальных. Нет, мой милый, слишком твой счет маленький. На сегодня все, закрываю. (Уходит в кафе.)

Появляется  Э р н с т, останавливается на углу католического госпиталя.

Э р н с т. Что этому типу было нужно в кафе у Марии?