Драматургия ГДР

Л а х н е р. Я вот что тебе скажу. На моей памяти сменилось много воспитателей. О тех, кого интересовали только деньги, говорить не стоит. Были и талантливые, были и энергичные. В тебе соединилось и то и другое. Это меня с первого дня восхищало, но еще больше я завидовал тебе и чинил, где мог, помехи на твоем пути. Однако ты часто проходила, ничего не замечая, мимо того, на чем споткнулись бы старые, опытные волки.

Л а д е в с к а я. Да?

Л а х н е р. Да, так было.

Л а д е в с к а я. В таком случае теперь мы можем наконец начать работать. В шесть вечера ты вступаешь на дежурство.

Л и н а  приносит платье.

Спасибо, Лина. Сколько времени еще в моем распоряжении?

Л и н а. Полчаса, а может, и того меньше.

Л а д е в с к а я. Тогда нужно поторапливаться. (Уходит переодеться.)

Л а х н е р. Чай, Лина, будешь теперь приносить мне в восьмой корпус.

Л и н а. Значит, остаетесь?

Л а х н е р. Да.

Л и н а. Все-таки вы и Хельга были бы славной парой.

Л а х н е р. Тебе что, больше судачить не о чем? Впрочем, одно время такая возможность не исключалась. Но луг отцвел. Ни одного цветка для меня не осталось. И вообще отвяжись от меня.

Л и н а. На каждый горшок найдется крышка. Сейчас вы на месяц поедете в Айзенах, а как вернетесь, хорошенько присмотритесь к Хельге. Славный она человек.

Входит  Л а д е в с к а я  в черном.

Чудесное платье. Все будут на вас оглядываться.

Входят  Б о с с  и М и х а э л ь. Оба в темных костюмах.

Б о с с. Мы явились, фрау Ладевская. Мастер Хирхе дожидается у входа в Дом общины.

Л а д е в с к а я. Вы понесете венок.

М и х а э л ь. Впереди всей колонии?

Л а д е в с к а я. Да.

Л и н а. Но почему звонит колокол? Похороны ведь не по церковному обряду?

Л а х н е р. Рихард не очень был убежден в том, что на небесах нет милого боженьки. Почему же тогда колоколу молчать?

М и х а э л ь. Вот уж мне такое не грозит.

Б о с с. Смотри на ленту не наступи.

Л а д е в с к а я. Пошли!

КАРТИНА ТРИНАДЦАТАЯ

Ручей. Скалы. Л а д е в с к а я  и  н е с к о л ь к о  ю н о ш е й  из ее бывшей группы. Громко поют песню.

М и х а э л ь. Перестаньте! Фрау Ладевская не слышит леса.

Л е ш и й. А чего там слушать. У птиц сейчас линька. Они не поют.

П е т у х. Рядом шумит прохладный ручей, а мы потеем.

Л е ш и й. Искупаться! Вот было бы здорово!

Ш п и л ь к а. Хотя бы ноги намочить!

Л а д е в с к а я. Пожалуйста! Раздевайтесь и прыгайте в воду.

Б о с с. Но у нас нет с собой плавок.

Л а д е в с к а я. И что же?

Крики восторга.

М и х а э л ь. Приказываю: строжайше соблюдать тишину.

Ш п и л ь к а. Повесьте одежду на сучья, не то, чего доброго, коварная змея в штаны заползет.

П е т у х. Ох, и холодная же!

Ш п и л ь к а (прыгает в воду). Мэ-э! Мэ-э! Бум!

Л е ш и й. Посидишь в воде подольше, и она как будто теплей становится.

М и х а э л ь. Построим запруду, тогда здесь будет глубже.

П е т у х. Не расшвыривай так камни, Шпилька, ты нас с ног до головы обрызгал. Геслинг ты!

Ш п и л ь к а. Лягушку нашел, сейчас утоплю ее.

Л е ш и й. Осел! Лягушка ведь дышит и под водой.

М и х а э л ь. Тащите большие камни, здесь нужны только большие: вода скорее поднимется. До колен уже доходит. Еще немного, и можно плавать.

Л а д е в с к а я. А ты что ж?

Б о с с. Не могу же я купаться босиком — до самой шеи. Вы смотрите на меня, как моя мама. Мне всегда казалась, что я тот вирус, которого они ищут у нее в институте. Ездила в Италию его искать, до самой Америки даже доехала. Я как-то спросил у нее: «Где же твой вирус, мама?» А она так на меня посмотрела, как будто я виноват, что эта тварь существует. Потом очень тихо заперла дверь и сказала отцу, чтобы ее никто не беспокоил. Но платка из ее сумочки я не брал, тут она ошиблась, бедняжка! Понятно, она занята наукой, где уж ей интересоваться мной и Биной.

Л а д е в с к а я. Все-таки почему ты не купаешься?

Б о с с. Стесняюсь, фрау Ладевская.

Л а д е в с к а я. Только сестры Михаэля ты не постеснялся, не постеснялся такой молоденькой девушки.

Б о с с. А что я мог поделать?

Л а д е в с к а я. Послушай, Александр, мне кажется, что у тебя в голове копошатся не совсем чистые мысли, вот ты и стесняешься.

Б о с с. Вы угадали!

Л а д е в с к а я. Можешь спокойно раздеться.

Б о с с. Правда?

Л а д е в с к а я. Да!

Босс бежит к остальным.

М и х а э л ь. Ох, Босс, какие же у тебя жидкие икры!

Б о с с. Зато кости, мой милый… За ними можешь спрятаться.

М и х а э л ь. Дальше строй ты. Ноги у меня — как две ледышки.

Б о с с. Вот отсюда по прямой?

М и х а э л ь. Да, а там громозди кверху.

Б о с с. Будет сделано, Миша!

Ш п и л ь к а. Я помогу, Босс!

Б о с с. Нет, ты давай сюда камни, но не такую мелочь, целые скалы тащи.

Михаэль неслышно приближается к Ладевской.

М и х а э л ь. Воин из племени голых индейцев подкрадывается к белой женщине.

Молчание.