Драматургия Югославии

И с а й я (берет крест у Твртко). Крест, крест православный… Он наше упование! Он нам единственный луч света в грядущей ночи! Мрак приближается, Твртко! Ночь и потоп! Мы захлебнемся в слезах матерей косовских героев. Нет мужской руки, чтобы поднять голову окровавленной страны, подвигнуть ее на мщение! Турки как змеи уползли в Едрене, оставили нас подыхать от ран. Вдова Лазаря должна теперь покориться злочестивому Баязиту. Села вымерли, церкви и монастыри затворили свои двери. За каждым кустом нам чудятся турки, Твртко! Надвигается голод! Кто будет хлеб сеять? Кто будет лозы окапывать? Сколько народу в рабство в Азию угнали! Лучших людей на колу погубили! Студеная ночь над Рашкой нависла, только лишь ледяной полумесяц в тучах виден… Что будет с нами, Твртко? Я свою жизнь богу посвятил и от меча отрекся, Твртко, но я жажду напиться турецкой крови! Хочу турецкой крови! Крови мне дайте!..

В л а д о е. Горе! Горе!

Т в р т к о. Знаю…

И с а й я. Не знаешь! Не знаешь, Неманич. Ты в горы забрался, не хочешь помочь своему народу! Окружил себя папскими слугами и сам в папского слугу превратился! А еретики за твою душу борются! Всех слушаешь, всех, только от веры своей бабки отрекаешься! И воевода твой бежал с Косова…

Т в р т к о (делает шаг к Исайе). Нет! Не говори этого! Ты не смеешь так говорить, Исайя… За воеводу Влатко Вуковича я собственных очей не пожалею, отец мой! Не виноват он, нет! Дворянские усобицы разорили Душаново{29} царство! Дворяне! Куда они богатства девали? Куда? Я ни гроша не взял! Ничего я не взял!

М о н а х. К нам приди, Твртко! К нам! На истинную веру уповай! (Оглядывается.) Почему бы тебе не попросить руки вдовы князя Лазаря, ты ведь Котроманич, Неманич?! А? Милица…{30}

Т в р т к о. Бог с тобой, отец!

И с а й я (взглянув на Елицу). Милица еще не старая женщина, Твртко. Да и ты вдовеешь… Что ты об этом думаешь? Предоставь нам это дело… Она еще ничего не знает, но она согласится! Придется…

Т в р т к о. А может быть, княгиня Милица думает обо мне то же, что ты — о моем воеводе? И обвиняет меня за Косово? Ноги моей не будет на том берегу Дрины! О, и чего еще только вы от меня не потребуете!

И с а й я. Твоя рука нам сейчас нужна, Твртко! Если ты колеблешься, православие придаст тебе силы! Отрекись от Рима, последний Неманич!

Т в р т к о. Для меня Рим так же далек, как и Царьград, Исайя! И ни один, ни другой мне не нужны. В этих горах мы родились, здесь нам и умереть! На мой стечак ставьте сколько хотите и крестов… и… крыжей.

И с а й я. Один лишь крест истинный, Твртко! Только один! Богохульствуешь, Твртко, Стефан Мирча, свое имя забываешь! И оскверняешь корону, которой венчал тебя православный митрополит на могиле нашего святителя Савы. Мощи из нашего монастыря Милешевы не почитаешь.

Т в р т к о. Вот бы тебе, монах, встретиться с посланцем моего епископа! Я бы вас охотно послушал. Отца Николу хочешь видеть?

И с а й я. А, с католиком? С католиком не о чем говорить! Не о чем.

Т в р т к о. Вы оба боснийцы, Исайя! Он, мне кажется, из Добоя. А ты из Хума. Братья вы.

И с а й я. Братья?! Сукин сын! В чаше воды бы они нас утопили!

Т в р т к о. А знаешь, ведь и епископ Доминик советует, чтобы я поехал в гости к Милице.

И с а й я. И он?

Т в р т к о. С его благословением! Советует мне по белу свету за турками гоняться, а мадьяры тем временем пусть Боснию позорят! А венецианцев опять зовет на побережье угнездиться. В клещи нас зажали, Исайя! Я ведь знаю, что по вашим монастырям шептали, когда я пришел взять корону своих предков… А что теперь говорить станут? «Стервятник прилетел…» Разве бы я отказался прийти? Да я бы с дорогой душой, будь мы все православные! Или католики! Или богомилы! Или дьяволы!

И с а й я. «Отче наш, иже еси на небесех, да святится имя твое…».

Т в р т к о. Владое! Пиши!

В л а д о е. Обращение я уже написал, господин мой… «Я, Стефан Твртко Мирча, король Рашки, Боснии, Далмации, Приморья и западных сторон…».

Т в р т к о (медленно). Пиши: «Благодарю вас за приветствия и дар. Но я недостоин восхвалений, господа. Слишком рано мы вам гонца послали. Бой на Косовом поле мы не можем до небес возносить. Косово наши звезды черной мглой затуманило…»

Пока Твртко говорит, Исайя предлагает Елице поцеловать крест. Она отказывается. Монах крестится.

Т в р т к о. «Но вы, благородные господа флорентийцы, вы не боитесь турок, как и они вас не боятся. Мы стоим между вами и стоять будем. А там — что даст бог и боевое счастье». Давай, я подпишу. (Подписывает послание.) Хорошенько угостите посла и отправьте его поскорее назад, чтоб о нашем позоре не шла молва по свету. Монах Исайя может быть гостем в Королевской Сутеске, как и всякий, кто спасается от турок.

И с а й я. Спасибо, спасибо, милостивый король. Благослови тебя господь! И береги себя, Стефан!

Т в р т к о. Владое! Чем мы можем отдариться?

В л а д о е. Не знаю, господин мой.