Драмы

В е р ф (выходит на балкон). Здравствуй, Оранский! Лейден долго ждал тебя…

И снова с еще большей силой гимн за окном.

ГИМН ЛЕЙДЕНА

Грозно звенит над Рейном

Битвы призывный рог.
Благость свою пролей нам,
О всемогущий бог.
Смерти всегда умели
Смело смотреть в лицо.
Но охрани колыбели
И кладбища наших отцов.
Улиц широких просторы,
Серых брегов гранит…
Мы защитим наш город.
И бог его защитит,
Светлой моей отчизне
Кровью не даст истечь…
В бой мы идем для жизни —
Благослови наш меч.

Верф на балконе. Магда и Неле у окна.

М а г д а. Не видишь ты среди них Петера?

Н е л е. Нет… Но я вижу корабль с оранжевым парусом. На палубе стоит Тиль.

М а г д а. Что ты, Неле… Ведь Тиль убит.

Н е л е. Убит? Тиль — сердце и дух нашей родины! Разве можно убить сердце народа? Можно грабить и жечь, можно насиловать людей и топтать их землю, но сердце народа нельзя растоптать. Тиль жив! Вот он, юный и прекрасный, стоит на палубе корабля, и горит за его спиной оранжевый парус… Слышишь песню его?

ПЕСНЯ ТИЛЯ

Гёзы идут, с ними Ламме и Тиль,

Гёзы идут, будь начеку.
Ветры поют: гёзы идут!
Птицы поют: гёзы идут!
И океаны по суше текут!

Н е л е. Тиль! Ты слышишь меня, Тиль Уленшпигель?

З а н а в е с.

1942

ГАСТЕЛЛО Драма в трех действиях, девяти картинах, с прологом и эпилогом

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Н и к о л а й  Г а с т е л л о.

В и к т о р  С т е п а н е н к о.

С е р г е й  Г а р и н.

П а в е л  Г и р я в ы й — бортмеханик.

А н н а.

В и т я — сын Николая и Анны.

М о р о з о в — командир полка.

Ф а и н а.

Ч к а л о в.

М а л ь ч и к (в эпилоге).

В е с т о в о й.

ПРОЛОГ

Пройдут века, и в золоте знамен,
В сиянье славы предков смелых
Хранят потомки быль о том,
Как жил и умер Николай Гастелло.

Потомки, как и мы, пусть будут говорить:

— На свете нет счастливее удела,
Чем счастье для народа сохранить
И быть таким, как Николай Гастелло.

Он был средь нас, он рядом с нами жил,

Любой из вас, быть может, с ним однажды
Встречался и случайно говорил,
И знать его мог каждый…

Глубокое синее небо. Бегут облака, закрывая звезды… Отдаленный рокот моторов и далекие голоса. Будто несутся они к нам через тысячи километров, через годы, через века.

— Всем самолетам лечь на обратный курс. Всем самолетам лечь на обратный путь. Всем экипажам возвращаться домой. Гастелло, Гастелло. Почему не отзываетесь? Гастелло, не слышу вас. Гастелло! Гастелло! Бондарчук, Сергеев, Лаптев, Гринштейн, Сокольский, Степаненко — вас слышу. Гастелло, Гастелло, Гастелло — почему не отзываетесь? Гастелло! Гастелло! Гастелло! Я — Земля, перехожу на прием. Я — Земля, прием, прием, прием…

Освещается кабина пилота. Лицо  Г а с т е л л о, озаренное пламенем пожара.

Н и к о л а й. Я вас слышу. Я Гастелло, я Гастелло, я Гастелло. Слышу вас хорошо. Я Гастелло. Штурман убит. Бортмеханик убит. В машине я один. Бомбы сброшены точно по цели. Сбит один «Мессершмитт». Патронов больше нет. На земле скопление танков и автомашин противника. Они заряжаются у бензоцистерн. Зениткой у меня пробит правый бак, самолет горит, дотянуть не смогу… Машина летит вниз. Мы будем сражаться с врагом жизнью своей, а если жизни не хватит, будем сражаться смертью своей… Кто это сказал? Это сказал Гарин… Когда он это сказал? Надо вспомнить… Надо все вспомнить…

Темнота.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

КАРТИНА ПЕРВАЯ