Драмы

С к о р н я к о в (задерживает ее). Изумрудная! Уговорите вы их поспокойнее быть нынче. А то ведь они как понесут, тут никому пощады нет. А вы предупредите их, голубушка… Вы у самой сцены в ложе сядьте и платочком взмахните, как начнут они горячиться. Они на вас посмотрят, да и успокоятся. И насчет газовиков как заведут: дескать, князья тьмы! Враги прогресса!.. Вы сразу платочком, вот эдак… Авось все я обойдется.

Стук в дверь. Входит полковник  А р а т о в.

Ба, Виктор Степанович, сокол вы мой ясный! Чему обязан?

А р а т о в. Проезжал мимо и вдруг увидел у подъезда коляску, запряженную парой вороных. Мне знакома эта коляска. Госпожа Яблочкова, здравствуйте! Вы не помните меня?

М а р и я. Признаться, нет. (Быстро уходит.)

С к о р н я к о в (провожая ее). Помните, дражайшая. Белый платочек… Взмах, леший взмах платка… (Возвращается.)

А р а т о в (резко.) Когда это кончится?

С к о р н я к о в. Что, любезнейший?

А р а т о в. Правительство обеспокоено деятельностью вашего товарищества. Электричество — это хорошо, кто спорит! Но шум, который поднимают газеты по поводу Яблочкова, вечные упреки в том, что министр не оценил по достоинству великое изобретение, лекции, борьба с газовыми компаниями — все это принимает нежелательный характер.

С к о р н я к о в. Но мы-то тут при чем, отец вы наш?

А р а т о в. В своих беседах с друзьями Яблочков не щадит ни царской фамилии, ни конкурентов, ни нас…

С к о р н я к о в. Он и нас не щадит!

А р а т о в. Правительству известны заграничные связи Яблочкова. Лавров, Лопатин… Они друзья этого, как его… Карла Маркса! Яблочков широко помогает русским эмигрантам — нам это тоже известно. Его покровитель, великий князь Константин, не знает, как избавиться от своего протеже. Не очень-то приятно великому князю слышать упреки в покровительстве нигилистам. При первом удобном случае, а случай этот не замедлит представиться, великий князь Константин Николаевич откажется от Яблочкова.

С к о р н я к о в. А что же с нами будет, благодетель?

А р а т о в. Вместе с Яблочковым могут заодно и вам снять голову. Сегодняшняя лекция…

С к о р н я к о в. Опять эта проклятая лекция!

А р а т о в. Если сегодняшняя лекция снова превратится в политическую демонстрацию, вам будет плохо, господин Скорняков.

С к о р н я к о в. Мне и так плохо, Виктор Степанович!

А р а т о в. Отвечать за лекцию будете вы, господин Скорняков.

С к о р н я к о в. Виктор Степанович!

А р а т о в. Да, пока Виктор Степанович. Но я могу оказаться и просто полковником!

С к о р н я к о в. Ваше высокое благородие! Отменим эту лекцию.

А р а т о в. Будет полезно. (Уходит.)

С к о р н я к о в (провожает его и возвращается). Господи всемогущий! Зачем ты положил меня между молотом и наковальней! (Открывает занавес алькова.) Прошу вас!

Из алькова выходят  Ж е н е й р у з  и  Г и л л а р д.

Г и л л а р д. Вы напрасно так встревожены, Скорняков.

С к о р н я к о в. Слышали! Нужно отменить лекцию.

Г и л л а р д. Не нужно. Этот полковник, жандарм, подкуплен газовыми обществами.

С к о р н я к о в. Не думаю.

Г и л л а р д. Я это знаю. Фирма Гейнц ему заплатила довольно дорого. Я ведь также компаньон газовой фирмы и просматриваю секретные отчеты. Впрочем, это не так важно.

С к о р н я к о в. Как не важно? Как не важно?!

Ж е н е й р у з (брезгливо). Мы приехали сюда совсем не для того, чтоб присутствовать при истериках.

Г и л л а р д. Лекция должна состояться, как бы ни были плохи дела вашего товарищества.

С к о р н я к о в (спокойно). А наши дела, голубчики, не так уж плохи.

Г и л л а р д. Не юлите, Скорняков. Я знаю ваши активы. Ваш баланс у меня в кармане. Вы скрываете от пайщиков дефицит. Но очень скоро вы не сможете скрывать. Вы то, что называется одинаково на всех языках мира: банкрот. Наступит крах. И вас поведут по мосту, освещенному фонарями Яблочкова, туда…

С к о р н я к о в. Куда?

Ж е н е й р у з. В Петропавловскую крепость.

С к о р н я к о в. Что вы, ласковые! Туда водят только политических. А нас за что же?

Г и л л а р д. Тогда вас поведут в другое, не менее уютное место. У вас сейчас только один выход. Слушайте меня внимательно. Томас Альва Эдисон изобрел электрическое освещение.

С к о р н я к о в. Через четыре года после Яблочкова и Лодыгина.

Г и л л а р д. Это не имеет никакого значения. Сегодня «Генеральное общество электрического освещения по методу Эдисона» — самое мощное общество в мире. Сюда вложены капиталы Моргана, Лоурея, мои… Мелкие электрические компании вливаются в в наше общество, если не хотят быть раздавленными. Французский синдикат вместе с милейшим Женейрузом сегодня не больше, чем отделение нашего Общества.

Ж е н е й р у з. Да, да! Но наш синдикат все же называется французским.