Драмы

Появляются старый Воспитатель Ореста, за ним Орест и Пилад.

Воспитатель

Вождя ахейских славных сил[299]

под Троей,Атрида сын, теперь ты видеть можешь
Все то, к чему стремился ты душой.
Здесь древний Аргос[300] твой желанный; в нем же
Святая сень неистовой Ио;[301]
Там прямо, друг мой, бога-волкобойцы
Ликейский торг;[302] налево от него
Прославленный богини Геры храм;[303]
А перед нами золотых Микен
Ты стогны видишь, видишь обагренный
10 Обильной кровью Пелопидов дом.[304]
Здесь пал отец твой. В день его убийства
Тебя я принял от сестры твоей,
Унес и спас — и вырастил героя,
Чтоб за отца убийцам ты отмстил.
Итак, Орест, и ты, кунак любезный,[305]
Пилад, скорей решайте, как нам быть.
Уже восходит яркий солнца круг;
Его встречает утренним приветом
Беспечных птичек голосистый рой,
И звездной ночи мрак покинул землю.
20 Еще недолго — выйдут люди. Быстро
Совет держите. В положенье нашем
Не время медлить — действовать пора,

Орест

О друг-слуга, сколь ясные являешь

Ты верности свидетельства своей!
Как благородный конь на склоне жизни
В опасности не никнет головой,
Но уши выпрямляет, так и ты
Нас к бою побуждаешь и средь первых
Готов идти опасною стезей,
И нас бодришь и сам вперед стремишься.
Свой замысел тебе я обнаружу;
30 Ты ж, острым слухом восприняв его,
Поправь меня, коль в чем изъян приметишь.
Когда я в Дельфах Феба вопрошал,
Каким путем мне за отца убийство
Возмездье от убийц его взыскать, —
Такое слово бог мне возвестил:
Чтоб я один, без щитоносной силы.
Как тать коварный, праведной рукою
Кровавой мести подвиг совершил.
Коль скоро мы узнали волю бога,
То в дом войди, когда удобный случай
40 Тебя введет; свидетелем всему,
Что там творится, будь — и с верным словом
Ко мне вернись. Узнать тебя не могут:
Ушел давно ты и успел с тех пор
Состариться; тебя не заподозрят
В сребристом цвете седины твоей.
А речь такую им держи: пришел ты
Гонцом к ним от фокейца Фанотея —
Он им ближайшим кунаком слывет —
С надежной вестью (не жалей тут клятвы),
Что принял смерть, по непреложной воле
Судьбы, Орест: с бегущей колесницы
Упал он на ристаниях пифийских.
50 Вот речь твоя: ее запомни твердо.
А мы, покорные завету бога,
Отца курган обильным возлияньем
И прядью срезанных волос почтим.
Затем вернемся с урной меднобокой
(Ее в кустах заранее я спрятал)
И подтвердим обманную им весть
Обманным словом, что Ореста тело
Уж сожжено и обратилось в прах.
К чему боязнь? Хоть на словах умру я,
60 На деле жизнь и славу обрету.
Нет в слове прибыльном дурной приметы.
О многих слышал я, о мудрых людях,
Что слухи ложные[306] про смерть свою
Они пускали, а затем, вернувшись,
С сугубой славой доживали век.
Уверен я: над тьмой молвы зловещей
Звездою яркой на врагов сверкну!
Вы ж, боги предков, ты, земля родная,
Благословите мой приход, молю;
Равно и ты, мой отчий дом. Пришел я
70 Под сенью правды, по завету бога,
Тебе былую чистоту вернуть.
Не допусти же, чтоб в бесчестье изгнан
Отсюда был я; власть отца верни мне
И род его дай основать мне вновь.
Теперь довольно. Ты иди, старик,
Не упусти решающей минуты.
Уйдем и мы: зовет нас добрый час,
Вершитель всех великих дел для смертных.

Электра

(во дворце)

О горе, горе мне!

Воспитатель

Ты слышишь, сын мой? Полный скорби стон

Прислужницы раздался из чертога.

Орест

80 То не страдалицы ль Электры плач?

Послушать бы, о чем она горюет!

Воспитатель

Нельзя. Что Феб нам приказал, с того

Начать — наш долг, ничем не отвлекаясь.
Отца могиле — первой дань заботы!
Вот силы нам и одоленья путь.

Расходятся.

_Строфа

Электра

(выходит одна из дворца)

О чистейшее солнце, о ясный, с землей

Равнодольный эфир,[307]
Вы — свидетели горького плача,
Вы — свидетели жестких ударов
90 Окровавленных рук в истомленную грудь,
Чуть рассеется ночи туманной покров!
А как сна я усладу привыкла вкушать,
Это знает чертога постылого одр;
Да, он знает, что вечно я плачу о нем,
О несчастном отце. Его в вражьем краю
Упокоить не смог кровожадный Арес;
Наша мать и ее сопостельник Эгисф
Одолели тебя: словно дуб, ты упал,
Пораженный кровавой секирой в чело.
100 Так позорно, так жалко погиб ты, отец,
И никто не дерзает оплакать тебя
Кроме дочери сирой, Электры.

_{Антистрофа}

Но зато не умолкнет печальная песнь,

Моей жалобы стон,
Пока звезд я алмазных теченье,
Пока дня я сияние вижу!
Точно мать безутешная, птичка лесов,
Точно эхо унылое отчих хором,
Буду вечно мольбу я лихую твердить:
110 О чертог Персефоны, Аидова сень,
О подземный Гермес и Проклятия Дух,[308]
О святые Эринии, дщери богов!
Вы, что видите жертвы безбожных убийств,
Вы, что видите ложа растленье во тьме,
Помогите, явитесь, отмстите врагам
За страдальца отца нечестивую казнь!
И пришлите мне брата скорей моего!
Ослабела я, сил нет одной выносить
120 Нарастающей скорби обузу.