Драмы

Екатерина Михайловна. Ты ничего не мог. И он. Не мог.

Светлана. Он не мог иначе, Василий Фролович.

Пауза.

Коновалов. Уголек, чтобы тепло было. Свечу, чтобы светло было. Хлеб, чтобы сытно было. Игрушку, чтобы весело было. Помнишь?

Екатерина Михайловна. Помню.

Коновалов (Светлане). Когда он родился, мы из общежития начсостава в отдельный домик переехали. В авиагородке... Ну и... обычай, оказывается, есть такой. Под дом класть.

Екатерина Михайловна (тихо). В горшочке. Коновалов. А? (Кивнув). В горшочке. Уголек, свечку, хлеб. (Пауза). Игрушку, чтобы весело было. (Екатерине Михайловне). В двадцать третьем мы переехали?

Екатерина Михайловна. В двадцать третьем.

Стук в дверь.

Коновалов. Войдите.

Входит Люба.

Люба. Документы принесла, товарищ майор. Пожалуйста, вот. (Отдает документы).

Коновалов. А где мальчишка ваш? Скоро лететь.

Люба. Я вам так благодарна, товарищ майор, сверх всякой меры. И Василек вас... целует, товарищ майор. (Пауза). Не полетит он.

Коновалов. Нет?

Люба. Ни в какую, товарищ майор.

Коновалов (жестко). Заставить надо. Заставить. Заставить.

Люба. Уж и всячески — и так, и эдак, и уговором, и угрозой...

Коновалов. Заставить. Силой. (Отвернулся).

Люба. Держится за юбку мою и... что ты будешь делать? А... Так тому и быть. Где родились, там и сгодились. Я у него одна, он у меня — один. Стыд сказать, а и мне теплее, что он рядом, дурачок...

Коновалов (хрипло). Дурачок?

Пауза.

Люба. Соседку-то... На Пятой линии. В очереди. Осколком поранили. Думаю его вообще сюда, в гостиницу. Со мной, на казарменное положение. Директор в принципе не возражает. И... семья, товарищ майор. (Потупилась).

Коновалов (подошел к серванту, достал сыр, хлеб, пачку галет). Возьмите.

Люба. Что вы! Ничего не надо.

Коновалов (порылся рукой в серванте). Еще суп гороховый. Концентрат. (Сердито). Вам не надо, а ему надо. Жить ему надо, жить, слышите!

Екатерина Михайловна. Дай, Вася, заверну. (Укладывает в газету продукты, отдает пакет Любе).

Люба (берет продукты, идет к двери. Около Светланы задерживается, вполголоса). Обронили давеча. (Дает Светлане медальон, уходит).

Светлана. Спасибо. (Берет медальон, прячет его. Потом, подумав, отдает его Екатерине Михайловне).

Екатерина Михайловна так же молча берет медальон, раскрывает створку, только чуть шевеля губами, читает. Отдает Коновалову. Ко новалов молча читает. Пауза. Отдает медальон Светлане. Светлана прячет медальон в верхний левый карман комбинезона.

Коновалов. Один на троих.

Пауза. В номер, запыхавшись, вбегает Батенин.

Батенин. Простите... Здравствуйте... (Коновалову). Не опоздал?

Коновалов (помолчав). Поспели.

Стук в дверь.

Входите.

Входит Тюленев, за ним — Нарышкин с перевязанной головой. Козыряют.

Тюленев. Полуторка придет в двадцать три пятьдесят. Коновалов кивнул.

В Адмиралтействе были. Все оформлено. Груз — тот же. Сопровождения не будет. Свободных ястребков нет. Хотели дать второго стрелка, сержант сказал — справится.

Коновалов (взглядывает на Нарышкина).

Тот козыряет.

Голову обрили?

Нарышкин. Так точно, под машинку.

Коновалов (мрачно). Спасибо, не в бороду угодил... (Тюленееу). О Плеско справлялись?

Тюленев. Улетел на острова.

Коновалов. Отшибло память у бригадного комиссара. Что еще?

Тюленев взглядывает на Екатерину Михайловну, на Батенина.

Екатерина Михайловна. Мы тебе вещи соберем, Василий Фролович.

Обняв Светлану, уходит с ней в другую комнату.

Батенин. Ия, пожалуй.

Коновалов кивает. Батенин уходит в ванную.

Тюленев. Чье распоряжение... насчет пассажира, Василий Фролович?

Коновалов. Мое.

Тюленев. А еще чье, Василий Фролович?

Коновалов. Мое.

Пауза.

Тюленев. Есть прямое указание — без разрешения Военного совета никого не брать.