Драмы

Баронесса. По-моему, в Кронштадте. Сева, лучше бы тебе не видеться.

Рилькен. Замужем?

Баронесса. Хуже.

Рилькен. Ну?

Баронесса. Сева, она — падшая женщина.

Рилькен. Лжешь!

Баронесса. Сева, я не слышала...

Рилькен. Прости, мама. (Целует ей руки). Будь они прокляты, о, будь они прокляты!

Баронесса. Очищали крепость от нестойких элементов. Увидела в камере — не поверила глазам. Таточка!.. Помню ее за роялем в белом... Отец сбежал с мисс Кэт, мать умерла от тифа, а я думаю, от огорчения. Сева, не молчи. Что делать?

Рилькен. Она, это была она.

Баронесса. Кто? Где?

Рилькен скрывается. Она возвращается с Козловским. Генерал одет по-домашнему. Ему за шестьдесят. Крепок, подтянут.

Козловский. А где гость?

Баронесса. Сева!

Выходит Рилькен.

Козловский. Ежели не подвела память — покинули Кронштадт после переворота, вслед за князем Гагариным и князем...

Рилькен. Здравствуйте, генерал. Не хотел бы тратить ваше время впустую. Мама, ты обещала чай...

Баронесса (печально). Да-да, Сева, я оставлю вас. (Уходит на кухню).

Рилькен. Генерал, я пришел по льду, минуя караулы, из Финляндии. Письма к вам. Маршала Маннергейма. Комитета русских промышленников. Комитета спасения России. Направил меня Международный Красный Крест. (Достает бумаги из внутреннего кармана). Документы.

Козловский. Полно, барон, среди своих...

Рилькен. Будем уважать порядок — хоть мы. (Отдает бумаги). Обозы с консервами, мясом, мукой пойдут на лед, как только вы сообщите, что власть — взята. (Вопросительно смотрит на Козловского).

Козловский. Слушаю вас, друг мой.

Рилькен. Фрахтуются пароходы. Комитет русских банков дает два миллиона франков — это на оружие. Денисов, Гукасов, Манташев — с вами, это значит, с вами — русское золото. Для формирования ударных отрядов вчера прибыл в Гельсингфорс Борис Савинков. С началом навигации в гавань Кронштадта войдут корабли британского королевского флота. Официальные лица Британии прибудут в Кронштадт, как только будет создано новое правительство. Когда оно будет сформировано?

Козловский. Процесс нарастает, друг мой.

Рилькен. Оно еще не сформировано?

Козловский. Лавина катится. Вчера на Якорной площади не дали говорить Калинину.

Рилькен. Когда же вы возьмете власть?

Козловский. Мы ее не будем брать.

Резкий звонок в передней. Рилькен ощупывает правый карман.

Баронесса. Чрезвычайка! Тебя выследили!

Козловский. Скрыться, скрыться.

Рилькен. Спокойнее. У меня алиби — дипломатическое. Международный Красный Крест.

Баронесса. Алиби, Сева, — революция! Боже, как он наивен, зачем он вернулся...

Козловский. Спрячьте его.

Снова звонок.

На черную лестницу, там есть выход...

Рилькен. Я не забыл. (Не торопясь, поправив по дороге покосившуюся гравюру, уходит в глубь квартиры).

Звонок еще резче. Баронесса с ужасом взглянула на Козловского. Идет открывать. Козловский садится к буржуйке, помешивая угли. Баронесса возвращается с Гущей. Гуща вооружен, подбородок перевязан.

Баронесса (радостно, Козловскому). Оказывается, голубчик, за вами. (Гуще). Вот... гражданин... военспец.

Гуща молча козыряет. Баронесса уходит в глубь квартиры очень веселая.

Козловский. Слушаю вас, друг мой.

Гуща. Гражданин Козловский, готовы ли вы служить новой революционной власти?

Козловский. Нельзя ли ясней, мой друг?

Гуща. Час назад образован революционный комитет Красного Балтийского флота, коротко — ревком. Председателем избран военный моряк Петриченко. (Толкнул себя в грудь). Член ревкома Гуща.

Козловский (чуть иронически). Весьма приятно. Чем могу быть полезен?

Гуща. Ревком зовет вас. Как спеца-артиллериста.

Козловский (чуть иронически). И только?

Гуща. Стихия нас выдвинула, гражданин Козловский. Патентованных политиков, которые на три аршина под землей все видят, — таких у нас нет и не ищите. Матросы — сыны стихии. И офицеров тоже среди нас не ищите. Военморы у штурвала. Наш путь усеян рифами. Но этот путь ведет к фарватеру.

Козловский. Но все-таки — чего вы хотите?

Гуща. Чего хочем?

Козловский. Ну хочете?