Драмы. Басни в прозе

Одоардо. Слишком много милости. Позвольте мне, принц, избавить мое несчастное дитя от различных обид, которые ей приуготовлены в Гвасталле врагами и друзьями, сочувствием и злорадством.

Принц. Было бы жестоко лишить ее сладостных утешений дружбы и сострадания. А о том, чтобы ее не коснулись обиды врагов и злорадство, об этом, любезный Галотти, разрешите позаботиться мне.

Одоардо. Отцовская любовь, принц, неохотно делится своими обязанностями. Полагаю, что мне известно также то единственное, что подобает сделать моей дочери в ее теперешних обстоятельствах. Отречение от мира — монастырь, и как можно скорее.

Принц. Монастырь?

Одоардо. А до тех пор пусть плачет на виду у своего отца.

Принц. И такой красоте суждено увянуть в монастыре? Должна ли одна разбившаяся надежда настроить нас так непримиримо ко всей жизни? Во всяком случае, отца никто не смеет уговаривать. Увозите вашу дочь, Галотти, куда вам угодно.

Одоардо(к Маринелли). Что вы скажете, милостивый государь?

Маринелли. Если эти ваши слова — вызов!.

Одоардо. Ничуть, ничуть!

Принц. Что происходит между вами?

Одоардо. Ничего, ваша светлость, ничего. Мы лишь взвешиваем, кто из нас ошибся насчет вас.

Принц. В чем дело? Говорите, Маринелли.

Маринелли. Мне тяжело служить помехой там, где государь мой намерен проявить свою милость. И все же долг дружбы требует от меня прежде всего искать в государе судью…

Принц. Какой дружбы?

Маринелли. Вам известно, ваша светлость, как сильно любил я графа Аппиани, как тесно сплелись между собой наши души.

Одоардо. Вам это известно, принц? В таком случае это известно только вам одному.

Маринелли. Он сам избрал меня мстителем…

Одоардо. Вас?

Марииелли. Спросите вашу супругу. Маринелли, имя Маринелли было последним словом умирающего графа. И каким голосом, каким голосом оно было произнесено! Пусть вечно звучит у меня в ушах этот страшный голос, если я не приложу всех сил, чтобы разыскать убийц и покарать их!

Принц. Можете рассчитывать на мое самое верное содействие.

Одоардо. И на мои самые горячие пожелания! Ну, хорошо, а что же дальше?

Принц. Это и я спрашиваю, Маринелли.

Маринелли. Есть подозрения, что на графа напали не разбойники.

Одоардо(насмешливо). Неужели? Не разбойники?

Маринелли. Что его хотел убрать с дороги соперник.

Одоардо(с горечью). Вот как! Соперник?

Маринелли. Не иначе.

Одоардо. Если так… будь он проклят богом, подлец, убивший из-за угла.

Маринелли. Соперник, и к тому же счастливый соперник…

Одоардо. Что? Счастливый? Что вы говорите?

Маринелли. Не больше, чем говорит молва.

Одоардо. Счастливый? Осчастливленный моей дочерью?

Маринелли. Разумеется, нет. Этого быть не может. Я стану опровергать это даже наперекор вам. Но при всем том, милостивый государь… хотя самое основательное предубеждение ничего не тянет на весах правосудия, нельзя будет избежать допроса прекрасной пострадавшей.

Принц. Пожалуй, это верно.

Маринелли. А где же еще, где же еще это можно сделать, как не в Гвасталле?

Принц. Вы правы, Маринелли, вы правы. Да, это меняет дело, любезный Галотти. Не правда ли? Вы видите сами…

Одоардо. О да — я вижу… я вижу то, что вижу… Боже, боже!

Принц. Что с вами, что вас волнует?

Одоардо. Я не мог предвидеть того, что здесь увидел. Это досадно, а больше ничего. Итак, она должна снова вернуться в Гвасталлу. Я отвезу ее к матери, и пока самое строгое расследование не оправдает ее, я не выеду из Гвасталлы. Ведь кто знает (с горьким смехом), кто знает, не признает ли правосудие необходимым допросить и меня.

Маринелли. Вполне возможно! В таких случаях правосудие скорее делает слишком много, чем слишком мало. Я даже опасаюсь поэтому…

Принц. Чего? Чего вы опасаетесь?

Маринелли. Пока что нельзя допустить разговоров между матерью и дочерью.

Одоардо. Разговоров?

Маринелли. Необходимо будет разлучить мать и дочь.

Одоардо. Разлучить мать и дочь?

Маринелли. Мать, дочь и отца. Форма следствия решительно требует соблюдения этой предосторожности. Мне жаль, ваша светлость, но я вынужден убедительно настаивать на том, чтобы, по крайней мере, Эмилия была взята под особую охрану.

Одоардо. Под особую охрану? Принц, принц! Впрочем, да. Конечно, конечно. Совершенно верно, под особую охрану! Не правда ли, принц? Не правда ли? О! Как прекрасно правосудие! Превосходно! (Быстро опускает руку в карман, в котором находится кинжал.)

Принц(подходит к нему). Владейте же собой, любезнейший Галотти…

Одоардо(в сторону, после того как вынул из кармана пустую руку). Эти слова сказал его ангел-хранитель.