Читаем Драмы. Басни в прозе полностью

Сара (в ужасе вскакивает и, трепеща, пятится от нее). Ха! Теперь я узнаю вас, убийцу-спасительницу, с кинжалом в руке, привидевшуюся мне в вещем сне. Это она! Беги, злосчастная Сара! Спасите меня, Мелефонт, спасите свою возлюбленную! Пусть же прозвучит наконец сладостный голос моего отца! Где слышится он сейчас? Куда мне кинуться на этот голос, здесь он или там? На помощь, Мелефонт! На помощь, Бетти! Она уже занесла надо мной свою смертоносную руку! На помощь! (Убегает.)

Явление девятое

Марвуд.

Марвуд. Что нужно этой безумице? О, если бы она сказала правду и я бы занесла над ней смертоносную руку! Я глупая женщина, вот когда мне надо было обнажить свой кинжал! Какое наслаждение пронзить сердце соперницы, добровольно склонившей перед тобою колена! Что же теперь? Я разоблачена! Мелефонт может сию минуту воротиться! Бежать или дождаться его? Я дождусь, дело у меня пока что найдется. Возможно, мой лакей сумеет хитростью подольше задержать его! Меня здесь страшатся. Но почему я не иду за ней? Почему не прибегаю к тому последнему, что я могу обратить против нее? Угроза — жалкое оружие, но отчаяние не пренебрегает и таким. Пугливой девице, которая в смятении и ужасе спасается бегством от одного моего имени, ничего не стоит страшные слова принять за страшные дела. А Мелефонт? Мелефонт вдохнет в нее мужество и научит насмехаться над моими угрозами. А возможно, он этого и не сделает! Но если бы люди всегда думали об исходе своих предприятий, они бы ничего не предпринимали. А я вдобавок готова к печальнейшему исходу. Кинжал я готовила для других, яд — для себя! Яд для себя! Давно уже я ношу его с собой, вот здесь, у сердца, он ждет мгновения сослужить свою печальную службу здесь, где в лучшие времена хранились мадригалы{9} моих поклонников — тоже верный, хотя и не так быстро действующий яд для нас, женщин. О, если бы яду довелось бушевать не только в моей крови! Если бы он и неверного… Да что это я ношусь с желаниями… Прочь отсюда! Надо, чтобы ни она, ни я не успели опомниться. Хладнокровно ни на что нельзя решиться. (Уходит.)

Действие пятое

Явление первое

Комната Сары.

Сара, изнемогшая, лежит в кресле, Бетти.

Бетти. Не стало ли вам немного получше, мисс?

Сара. Получше, Бетти? Если б уже вернулся Мелефонт. Ты ведь послала искать его?

Бетти. Нортон и наш хозяин отправились на поиски.

Сара. Нортон — хороший человек, но слишком горячий. Я не хочу, чтобы из-за меня он наговорил грубостей своему господину. Судя по его же рассказу, Мелефонт ни в чем не виноват. Ведь правда. Бетти, ты тоже не считаешь его виноватым? Она преследует его, что ж он может поделать? Она неистовствует, беснуется, она хочет убить его. И пойми, Бетти, ведь это я подвергла его такой страшной опасности. Кто же, как не я? Наконец, эта фурия — Марвуд пожелала увидеть меня, иначе она отказывалась вернуться в Лондон. Мог ли он отказать ей в такой малости? Я тоже не раз хотела увидеть Марвуд. Мелефонт отлично знает, что женщины — любопытные создания. И если бы я сама не упрашивала ее остаться со мной до его возвращения, он бы, конечно, увел ее. А я бы принимала ее под чужим именем и даже бы не знала, что видела ее. Возможно, этот маленький обман со временем даже доставил бы мне удовольствие. Одним словом: всему виною я. А сейчас я просто испугалась, вот и все, так ведь? Маленький обморок, это же ровно ничего не значит. Ты знаешь, Бетти, со мной случаются обмороки.

Бетти. В таком глубоком обмороке я вас ни разу не видела, мисс.

Сара. И не говори. Сколько я, верно, тебе хлопот наделала, добрая моя Бетти!

Бетти. По-моему, даже Марвуд была взволнована опасностью, вам угрожавшей. Как я ни просила ее уйти, она не вышла из комнаты, покуда вы не открыли глаза и я не смогла дать вам лекарство.

Сара. Я должна почитать за счастье, что упала в обморок. Один бог знает, чего бы я еще от нее наслушалась. Недаром же она пошла за мной в мою комнату. Ты себе и представить не можешь, что со мной творилось. Мне вдруг вспомнился страшный сон, виденный прошлой ночью, и я бросилась бежать, как безумная, что сама не знает, куда и зачем она бежит. Но Мелефонта все нет. Ах!..

Бетти. Что с вами, мисс? Судороги?..

Сара. Боже, какое ужасное ощущение…

Бетти. Что с вами, мисс?

Сара. Ничего, Бетти. Что-то кольнуло меня! И не раз, тысячи жал вдруг впились в меня! Успокойся, уже прошло.

Явление второе

Нортон, Сара, Бетти.

Нортон. Мелефонт сию минуту будет здесь.

С ара. Как хорошо, Нортон. Но где же ты его сыскал? Нортон. Какой-то незнакомец заманил Мелефонта к городским воротам, там-де его ждет господин, который должен ему сообщить вести первостатейной важности. После долгих блужданий по улицам обманщик куда-то свернул, и был таков. Беда, если он попадется, Мелефонт в такой ярости…

Сара. Ты сказал ему, что здесь произошло?

Перейти на страницу:

Все книги серии БВЛ. Серия первая

Махабхарата. Рамаяна
Махабхарата. Рамаяна

В ведийский период истории древней Индии происходит становление эпического творчества. Эпические поэмы относятся к письменным памятникам и являются одними из важнейших и существенных источников по истории и культуре древней Индии первой половины I тыс. до н. э. Эпические поэмы складывались и редактировались на протяжении многих столетий, в них нашли отражение и явления ведийской эпохи. К основным эпическим памятникам древней Индии относятся поэмы «Махабхарата» и «Рамаяна».В переводе на русский язык «Махабхарата» означает «Великое сказание о потомках Бхараты» или «Сказание о великой битве бхаратов». Это героическая поэма, состоящая из 18 книг, и содержит около ста тысяч шлок (двустиший). Сюжет «Махабхараты» — история рождения, воспитания и соперничества двух ветвей царского рода Бхаратов: Кауравов, ста сыновей царя Дхритараштры, старшим среди которых был Дуръодхана, и Пандавов — пяти их двоюродных братьев во главе с Юдхиштхирой. Кауравы воплощают в эпосе темное начало. Пандавы — светлое, божественное. Основную нить сюжета составляет соперничество двоюродных братьев за царство и столицу — город Хастинапуру, царем которой становится старший из Пандавов мудрый и благородный Юдхиштхира.Второй памятник древнеиндийской эпической поэзии посвящён деяниям Рамы, одного из любимых героев Индии и сопредельных с ней стран. «Рамаяна» содержит 24 тысячи шлок (в четыре раза меньше, чем «Махабхарата»), разделённых на семь книг.В обоих произведениях переплелись правда, вымысел и аллегория. Считается, что «Махабхарату» создал мудрец Вьяс, а «Рамаяну» — Вальмики. Однако в том виде, в каком эти творения дошли до нас, они не могут принадлежать какому-то одному автору и не относятся по времени создания к одному веку. Современная форма этих великих эпических поэм — результат многочисленных и непрерывных добавлений и изменений.Перевод «Махабхарата» С. Липкина, подстрочные переводы О. Волковой и Б. Захарьина. Текст «Рамаяны» печатается в переводе В. Потаповой с подстрочными переводами и прозаическими введениями Б. Захарьина. Переводы с санскрита.Вступительная статья П. Гринцера.Примечания А. Ибрагимова (2-46), Вл. Быкова (162–172), Б. Захарьина (47-161, 173–295).Прилагается словарь имен собственных (Б. Захарьин, А. Ибрагимов).

Автор Неизвестен -- Древневосточная литература

Мифы. Легенды. Эпос

Похожие книги

Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй
Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй

«Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй» — это очень веселая книга, содержащая цвет зарубежной и отечественной юмористической прозы 19–21 века.Тут есть замечательные произведения, созданные такими «королями смеха» как Аркадий Аверченко, Саша Черный, Влас Дорошевич, Антон Чехов, Илья Ильф, Джером Клапка Джером, О. Генри и др.◦Не менее веселыми и задорными, нежели у классиков, являются включенные в книгу рассказы современных авторов — Михаила Блехмана и Семена Каминского. Также в сборник вошли смешные истории от «серьезных» писателей, к примеру Федора Достоевского и Леонида Андреева, чьи юмористические произведения остались практически неизвестны современному читателю.Тематика книги очень разнообразна: она включает массу комических случаев, приключившихся с деятелями культуры и журналистами, детишками и барышнями, бандитами, военными и бизнесменами, а также с простыми скромными обывателями. Читатель вволю посмеется над потешными инструкциями и советами, обучающими его искусству рекламы, пения и воспитанию подрастающего поколения.

Вацлав Вацлавович Воровский , Всеволод Михайлович Гаршин , Ефим Давидович Зозуля , Михаил Блехман , Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин

Проза / Классическая проза / Юмор / Юмористическая проза / Прочий юмор