АННА. Но война хуже, чем дружба.
АЛЕКСАНДР. Не всегда. Ведь наша война обязательно кончится чьей-то победой: или вы будете моей, или я вашим. Меня устраивают оба варианта.
АННА. Не пытайтесь загладить свой поступок неуместной галантностью. Уходите. Вы страшный человек. Наверное, многие красавицы уступали вам только потому, что они вас боялись. Вот вы беззастенчиво уничтожили своим пером Аглаю. Но ведь точно так же вы можете несколькими строками смешать с грязью и меня!
АЛЕКСАНДР. Нет-нет, этого не будет…
АННА. Если вы напишете когда-нибудь стих обо мне, то я прошу об одном: покажите его мне прежде, чем другим. Я не хочу получать удар из-за угла.
АЛЕКСАНДР. Я же сказал, вам нечего опасаться.
АННА. Нет, обещайте!
АЛЕКСАНДР. Хорошо, обещаю.
АННА. Все равно вам не будет прощения. Уходите… Нет, лучше уйду я.
АЛЕКСАНДР.
АННА.
АЛЕКСАНДР. Пойди за ней, утешь сестричку.
АЛЕКСЕЙ. Что с ней?
АЛЕКСАНДР. Ничего особенного. Помучил ее немножко.
АЛЕКСЕЙ. За что?
АЛЕКСАНДР. Сказать по правде, не знаю. Приступ желчи. Был обижен. Теперь каюсь.
АЛЕКСЕЙ. Представляю, как ей досталось. Тебе на язычок лучше не попадать.
АЛЕКСАНДР. Нечего ее жалеть. Она тоже в долгу не осталась. Вавилонская блудница…
АЛЕКСЕЙ. Уж не влюбился ли?
АЛЕКСАНДР. Нет. Еще нет.
АЛЕКСЕЙ. Это хорошо. Потому что я уже предпринял первые шаги, и очень успешно.
АЛЕКСАНДР. Вот как?
АЛЕКСЕЙ. Можно сказать, что она уже уступила.
АЛЕКСАНДР.
АЛЕКСЕЙ. Она вообще не сопротивлялась.
АЛЕКСАНДР.
АЛЕКСЕЙ.
АЛЕКСАНДР. Ты человек расчетливый. Для своей пользы и соврешь.
АЛЕКСЕЙ. Смотри, мы договорились: я первый. Потом делай с ней, что хочешь.
АЛЕКСАНДР. Жалею, что научил тебя цинизму по отношению к женщинам, от которого сам уже начинаю исцеляться.
АЛЕКСЕЙ. Ты начинаешь рассуждать, как моя праведная мать. Не она ли на тебя повлияла?
АЛЕКСАНДР. Я просто старше тебя, мой милый, на целых шесть лет. Для твоего возраста это дьявольская разница. А насчет матери, прошу тебя, перестань проезжаться.
АЛЕКСЕЙ. Хочу тебе сообщить еще некоторые пикантные подробности насчет кузины…
АЛЕКСАНДР. Пожалуйста, избавь меня от них. Мне пришли в голову две-три мысли, а я за целый день не могу их записать.
АЛЕКСЕЙ. Да нет, послушай, это интересно....
ЗИЗИ. Я вам не помешаю?
АЛЕКСЕЙ. Помешаешь.
Пойди погуляй. Дай взрослым людям поговорить.
ЗИЗИ. Наверняка о красавице кузине?
АЛЕКСЕЙ. А тебе что?
ЗИЗИ. Ничего.
АЛЕКСЕЙ. Ну, что ты здесь расселась?
ЗИЗИ. Жду, когда ты уйдешь.
АЛЕКСЕЙ. Ах вот как.
ЗИЗИ. Давно мог бы догадаться. А еще называешься себя взрослым.
АЛЕКСЕЙ. Во всяком случае, взрослее тебя.
ЗИЗИ. Если хочешь знать, женщина в шестнадцать лет – все равно, что мужчина в тридцать.
АЛЕКСАНДР. Жаль. В таком случае ты для меня уже стара.
ЗИЗИ.
АЛЕКСЕЙ. Так я не пойму: тебе тридцать или шестнадцать?
ЗИЗИ. Преимущество женщины перед мужчиной в том, что она может менять возраст по своему желанию.
АЛЕКСЕЙ. Так все-таки кто из нас, женщина, уйдет первым?
ЗИЗИ. Конечно ты. Ну, чего ты ждешь? Спеши к Аннет.
АЛЕКСЕЙ. Что ж, пойду. Действительно, неприлично оставлять гостью одну.
ЗИЗИ. О чем вы говорили так долго с кузиной?
АЛЕКСАНДР. Так… О том – о сем. Читал ей стихи…
ЗИЗИ. Вот как? Вы уже читаете ей стихи? Как быстро она завоевала ваше расположение. Вот что значит красота! Она ведь неотразима, правда?
АЛЕКСАНДР. Ты опять пришла дразниться?
ЗИЗИ.
АЛЕКСАНДР. И что?
ЗИЗИ. Так спрячемся там вместе, и нам никто не будет мешать! Хорошо я придумала?
АЛЕКСАНДР. Великолепно!
ЗИЗИ. Так пошли скорее!
ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Зизи, почему ты здесь?
ЗИЗИ. Странный вопрос. По-моему, я у себя дома. Где еще мне находиться?
ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Наша гостья брошена, а ты отвлекаешь мсье Александра от дела своей болтовней.