Драмы и комедии

Е г о р. Мощный человек мой папаша. Восхищаюсь я иногда… В городе и на стройке уже многие знали, как тяжело жилось в последнее время Марии Одинцовой. Горько вспоминать… Пригодилась бы твоя философия, Любим, чтобы понять все это? Вряд ли. Ты видел в каждом человеке индивидуалиста, который отрывается от других людей, отчужден. Мой отец — коллективист. Так тесно прижимается к людям, что им дышать становится невмоготу. Обожает ближнего своего, в объятиях сплющивает. Одинцова шла навстречу опасности… (Уходит.)

Д о б р о т и н (на стройке у телефона). Сколько прошли по скале за ночную смену? Опять собираетесь гладить гору?! Кто митингует? Снять! Журналист приехал? Ласково проводите его. А очень просто, по соображениям техники безопасности: взрывные работы.

Входит  Б о к а р е в.

(Положил телефонную трубку.) Археология… Чем обязан, Алексей Тихонович?

Б о к а р е в. Земные заботы, далекие от науки. Впрочем, она сказала недавно: партийная работа — великая наука о будущем…

Д о б р о т и н. Кто — она?

Б о к а р е в. Мария Сергеевна, Одинцова.

Д о б р о т и н. А с чего это вы ее взялись цитировать?

Б о к а р е в. Очень, знаете ли, хочется вас помирить.

Д о б р о т и н. Странно… Вы?… Вас Одинцова командировала? Погодите, а вы ей — кто? Друг, родственник?

Б о к а р е в. Я? Да никто, уж поверьте! Огорчительно, весьма, но… Анатолий Мартынович! Взгляните вы на конфликт с Марией Сергеевной по-мужски, по-рыцарски!.. Женщина.

Звонит телефон.

Д о б р о т и н (взял трубку). Слушаю.

М а р и я (на другом конце провода). Товарищ Добротин, я решительно прошу, прекратите взрывные работы на скале.

Д о б р о т и н. За стройку отвечаю я.

М а р и я. Вам никто не давал права на варварство!

Д о б р о т и н. Тут от вас парламентер, с мирными предложениями, а вы кипятитесь.

М а р и я. Какой парламентер?

Д о б р о т и н. Алексей Тихонович Бокарев.

Б о к а р е в. Зачем же вы ей!.. (Выхватывает трубку.) Ма… Мария Сергеевна, прошу прощения… Зашел тут по делу…

М а р и я. Отдай трубку Добротину.

Д о б р о т и н (принял трубку). Ах, мне бы ваши дела!

М а р и я. Остановите взрывы.

Д о б р о т и н. В городе слышно? Стекла дрожат в кабинете? Извините, ударная стройка. (Опускает трубку.)

М а р и я (по телефону). Соедините с главным инженером… Где он? С начальником взрывных работ. Куда уехал? Есть телефон в этой Кривой Балке? А, черт!..

Д о б р о т и н. Вернемся к вашим делам, Алексей Тихонович?

Б о к а р е в (холодно, учтиво). Сожалею, что отнял время. (Уходит.)

М а р и я (по телефону). Тогда дайте еще раз кабинет Добротина…

Звонит телефон. Добротин не берет трубку. Мария бросает трубку своего телефона на рычаг и выбегает. Загрохотали отдаленные взрывы.

Вспыхивает надпись: «Ходить запрещено! Взрывные работы». Бежит  М а р и я. Опять полыхает надпись: «Стой! Опасно. Взрыв!»

М и р о н о в (мчится наперерез). Стой, дура! (Сбивает Марию с ног, падает, прикрывая ее своим телом.)

Взрыв. Еще и еще. Черным дымом затянулось небо. Миронов и Мария поднимаются, отряхиваются от земли, выплевывая пыль.

Маруся?!

М а р и я. Миронов… Ну и тяжел ты, Миронов! Как тут оказался?

М и р о н о в. Подогнал свой «четвертак» к экскаватору, мрамор взорванный отвозить.

М а р и я. Спасибо, Миронов… Вот и ты меня подвыручил!

М и р о н о в. Чего бежала? Ведь прямо на смерть.

М а р и я. Надо — вот и бежала.

М и р о н о в. Куда ты опять?

М а р и я. В Кривую Балку. Пункт управления взрывными работами там?

М и р о н о в. Там.

М а р и я. Звонила — не дозвонилась. Хочу остановить эту пальбу. Будь здоров! (Срывается с места.)

М и р о н о в. Бой-баба… Да ее ли это дело? (С тревогой смотрит ей вслед.)

Снова сотрясает землю канонада.

Маруся!

Ему надо бы упасть, прижаться к земле, но он бросился под взрывы. Возвращается, неся на руках  М а р и ю.

Тишина. Лишь бешено взревел мотор мироновского самосвала. И опять — тишина. Левая половина сцены.

Д о б р о т и н. А если она умрет?..

Входит  В а с и л и с а.

В а с и л и с а. Здравствуйте.

Добротин кивнул.

Егор дома?

Д о б р о т и н. Дома.

В а с и л и с а. Я — жена Егора.

Д о б р о т и н. Жена?