Драмы и комедии

Б о р и с (встряхнул Антипова, отпустил, смотрит на свои руки). Эх, рядовой Куликов…

А н т и п о в. Ладно, пойдем… Жизнь нас еще рассудит. (Уходит с Борисом.)

Из буфета выходит  В а р в а р а. Вынула из кармана зеркальце, подкрасила губы.

Появляется  З е в и н. В руках у него ящик с плотничьим инструментом.

З е в и н. Смотрю я сейчас — весь дебаркадер моими руками сделан. От старого ни единой доски не осталось…

В а р в а р а. Егор, этот парень, что сёдни приехал, Андрей Семеновича сын родной. Письмо он привез… (Читает вслух, иногда проборматывая текст.) «Андрей…». Мм… Вот! «Учти, что Борис не знает, к кому он приехал». Тут подчеркнуто слово «к кому»… «Я ему не сказала. Ведь когда ты бросил нас, лишил Борю отца, а себя сына, ты это сделал сам, один. Так и теперь сам думай, рассказать ли ему обо всем. А я, чтоб не тревожить его понапрасну, сказала, что ты мой давний знакомый». (Вновь проборматывает текст. Дальше читает с язвительной усмешкой.) Еще: «Оба мы уже немолоды, Андрей, не пришла ли тебе пора хотя бы к старости вспомнить, что у тебя есть законная жена, которая тебя не забыла…».

З е в и н (после паузы, игнорируя пристрастные интонации Варвары). Выходит, сам-то парень не знал, к кому он едет…

В а р в а р а (спрятала письмо). Мы с тобой на поминки пойдем?

З е в и н. Только ты там, при всех-то, не плачь.

В а р в а р а (сорвалась). Зачем ты меня жалеешь?! Другой бы исколотил меня!..

З е в и н. Чего ж тебя теперь колотить?.. Был у меня в Антарктиде знакомый американец, водитель вездехода, Эдди звали. «Ты, рашен, ол-райт, самый большой мороз терпишь». А я ему, значит, отвечаю: «Дома к морозу привык… Привык я, Эдди»… Кофточка эта к лицу тебе, Варя… все тебе к лицу!

З а т е м н е н и е

Сцена медленно выходит из затемнения, и мы видим старика  О л ь х о в ц е в а. Он сидит на скамейке. Плетет лапти для продажи туристам. Со стороны церкви появляется  Н а д я.

Н а д я. Церковь я подмела, пыль с икон смахнула.

О л ь х о в ц е в. Сердце что-то тянет…

Н а д я. Говорила я тебе в пятницу на поминках: не пей!

О л ь х о в ц е в. Сколько я выпил? Одну рюмку. А прошло уже три дня. Нет, не потому. Тоска.. Даже лапти плести не хочется. А туристы спрашивают, почему это я лапти не продаю.

Н а д я. Зазнался ты, дед. Схожу накапаю капель.

О л ь х о в ц е в. Еще успеешь, надаешь мне лекарств… Надоест еще…

Н а д я. Дед, сплети мне лапти на платформе, будем на «ты».

О л ь х о в ц е в. Для свадьбы тебе лапти?.. А что, если я ему фотографию покажу? Андрея Семеновича…

Н а д я (не сразу). Покажи.

О л ь х о в ц е в  уходит.

Появляется  М и ш к а  с транзистором, включенным на полную мощность.

М и ш к а (кричит). Привет, Надежда Ильинишна!

Н а д я. Чаек перепугаешь.

М и ш к а (выключает транзистор). Надьк, знаешь, какие у тебя глаза?

Н а д я (буднично). Знаю.

М и ш к а (хочет взять Надю за руку, та не дает). Давай поженимся?.. Я с отцом твоим, с матерью про все договорюсь. Дедов дом в порядок приведу. Иль, хочешь, построимся в Корабельщиках? Там не хуже, чем в городе. Там кино крутят каждый вечер. Там же универмаг, рыбзавод. Давай?

Надя молчит. Слышен крик чаек.

Хорошо, я и на город согласный. Только не тяни! Меня в бассейн зовут работать, инструктором по плаванию. Ревновать по будешь? Там такие купаются русалочки… Если возражаешь, могу наоборот: престарелых учить. Или детей. Жуть детишков люблю! Своих заведем. Четырнадцать штук хочешь? Орден матери-героини отхватишь. А хочешь, я сделаюсь чемпионом мира по плаванию? Включишь телевизор, а там — я. Слушай, слушай, может, ты сама уже на этого Бориса гребнулась? В лес-то к озеру с кем ходила? Думаешь, я не знаю? Я каждый твой шаг знаю.

Н а д я. Миш, а ты с чайками умеешь разговаривать?

М и ш к а. Чего-чего?

От реки появляются  Б о р и с,  А н т и п о в  и  Л е р а.

А н т и п о в. Имей в виду, Лерочка: мой друг считает меня безнравственным типом…

Л е р а. Боря, не волнуйся, я напишу о нем фельетон.

Входят  М а р я г и н  и  О л ь х о в ц е в.