Драмы и секреты истории, 1306-1643

Набожные люди (к ним относилась и Жанна) не обращались к св. Леонарду, ибо этим именем колдуны называли козла, изображавшего дьявола на шабаше. Очевидно, что дьявол — тоже покровитель и владыка душ, обреченных на ад, каковые также представляют собой пленников. Все это следовало из игры слов. А эти игры, которые тогда так все любили, создавали магию звука, или «птичий язык», по выражению герметистов. Действительно, истолкованное с их помощью имя Леонард состояло из двух слов: «lеоn» и «аrs», причем слово «ars» на французском языке того времени означало «гореть», а «леон» (по-латыни «лео») означало «лев». На древнееврейском языке «Ариэль», как назывался жертвенник, означает «лев Господен»[99].

Легко понять, отчего Жанна в качестве чужого имени предпочла в ходе этой обратной поездки в свои родные края, в Барруа, совершавшейся инкогнито, использовать имя Клод, тем более что оно было как мужским, так и женским, как и ее собственная личность. Ехала она в женской одежде, но не замедлила вновь вернуться к мужской.

Она, несомненно, полагала, что своим освобождением обязана св. Клоду Тюремщику, которому она наверняка возносила традиционные молитвы — девятины, тем более что если Жанна и в самом деле была тем таинственным ребенком, который родился во дворце Барбетт 10 ноября 1407 г., то в соответствии с тогдашним календарем она из суеверных побуждений могла усмотреть связь со св. Клавдием, праздник которого отмечается 8 ноября. Заметим, что необходимо исключить св. Клавдия, епископа Безансонского в VI в., празднуемого 6 июня; опять же замуж она вышла 7 ноября…

Чрезвычайно важным представляется и то обстоятельство, что вновь таким образом объявившаяся Девственница вернулась на жительство в ту же местность, протяженность которой примерно 60 км с севера на юг и 30 км — с востока на запад.

Иными словами, она вернулась в места своего детства, туда, где она легче всего могла быть узнанной, а самозванка — разоблаченной, и это случилось всего лишь через четыре года после ее официально провозглашенной смерти. Там ей суждено было вступить в брак, как уже было рассказано ранее.

Девушка, которая стала бы выдавать себя за Жанну, отправилась бы на поиски простаков подальше от этих мест. И будучи самозванкой, она обязательно должна была бы выглядеть двойником Жанны. Но ведь в то время не существовало ее портретов. Да и подпись, которую Дама дез Армуаз ставила в конце своих писем, направляемых Карлу VII или в город Орлеан, в точности такая же, как та, которую Жанна Девственница поставила в конце своего письма жителям Реймса 16 марта 1430 г. Каким образом мнимая Жанна могла бы ознакомиться с этим редчайшим образчиком ее почерка и воспроизвести его?

Да и, впрочем, как допустить, будто Робер де Бодрикур и его супруга Аларда де Шамбле, еще находившиеся в Вокулёре в 1436 г., в то время когда Жанна выходила замуж за Робера дез Армуаза, их кузена через брачные связи, стали бы терпеть, что новая супруга этого последнего осмеливается присваивать себе титул Девственницы Французской в брачном контракте и в прочих затем последовавших актах, если бы они сочли, что перед ними самозванка: они ведь прекрасно знали Жанну тогда, когда она отправлялась в Шинон.

С другой стороны, каким образом эта Девственница, столь легко опознанная в тех местах, где прошли ее детство и отрочество, будь она всего лишь смиренной крестьянкой из этих краев, могла бы семью годами позже выйти замуж за такого вельможу, как Робер дез Армуаз, род которого восходил к прежним графам Фландрским, род, один из членов которого сочетался браком с Юдифью, дочерью короля Карла Лысого, а другой — с овдовевшей королевой Португалии? Могла ли бы она благодаря этому браку породниться с Робером де Бодрикуром, не имея, как мы уже видели, никакой фамилии, нося всего лишь простую и обыкновенную кличку? Удалось ли бы ей в течение нескольких месяцев накануне свадьбы прожить в Арлоне при герцогине Люксембургской, династия которой через брак породнилась с династией Сигизмунда, императора «Священной Римской империи»?

Поставить такие вопросы — значит наверняка найти на них ответ.

Но до того, как составлять длинный, внушительный список лиц, опознавших Жанну Девственницу в Даме дез Армуаз, мы хотели бы сделать несколько уточнений относительно условий, в которых произошло ее возвращение, и разъяснить, как ей удалось выйти из башни замка Монротье и вновь оказаться в Лотарингии, там же, где прошло ее детство. Ведь это случилось уже после того, как Рауль де Гокур со своим небольшим войском, как уже говорилось, занял свои позиции.