Драмы и секреты истории, 1306-1643

В 1978 г. мы побывали в Шиноне. Беседуя с некоей 50-летней девицей, поклонявшейся Богоматери и девственности, мы тщетно пытались вразумить ее, говоря, что Дед Мороз не существует, хотя в него верят миллионы детей. Она яростно противопоставляла нам «таинство веры» как аргумент в пользу дорогой ее сердцу легенды. Наш труд пропал даром. При посещении замка нам не удалось получить ничего, кроме взглядов, исполненных ненависти! Как видно, фанатизм не уживается с бескорыстными поисками исторической истины!

Но вернемся к свидетельствам об опознании.

К 24 августа 1439 г. Карл VII прибыл в Орлеан. 24-го же он председательствовал на большом королевском совете. А Жанна уже была на пути в город, который вскоре вновь оказал ей восторженный прием. Вот что мы читаем в «Счетах крепости» города Орлеана под датой 9 августа 1439 г.:

«9 августа: Пьеру Боратену и Жану Бамбашелье для передачи Флёр-де-Лису, герольду, в виде суммы, для него предназначенной: два золотых реала за то, что он доставил в город письма от Жанны Девственницы».

Флёр-де-Лис — это гербовое имя одного из тех двух герольдов, которые в 1429 г. в Шиноне были включены в военное подразделение, предоставленное Жанне. Второй именовался Кёр-де-Лис. Значит, Флёр-де-Лис, едва произошло второе появление Жанны, вновь попал к ней на службу. Но продолжим:

«27 августа: Для передачи Жану дю Лису, брату Девственницы, предназначенной ему суммы в 12 турнейских ливров, поскольку названный брат Девственницы явился в Городскую палату с прошением к господам, ведающим снабжением города, о том, чтобы соблаговолили они помочь ему кое-какими деньгами, дабы мог он вернуться к упомянутой сестре. Говоря, что явился он с ведома Короля и что Король назначил ему 100 франков и приказал, чтобы таковые были ему выданы, но это сделано не было: ему передали всего лишь 20 франков. И осталось у него всего восемь франков, что было недостаточным для возвращения».

А встреча между Жанной и Карлом VII состоялась тогда, когда Жан дю Лис, иначе именуемый Жан д’Арк, уже вернулся к ней, несомненно, для того, чтобы уведомить ее о согласии короля на такую встречу. Сама же она в свою очередь должна была прибыть в Орлеан к концу сентября 1439 г.

Свидание состоялось в саду Жака Буше, управляющего городом Орлеаном в хозяйственных вопросах: «Было оно в саду, в большой беседке», согласно Гийому Гуффье, сеньору де Буази и камергеру короля Карла VII.

«Жанна направилась прямо к королю, чем он был поражен и не сумел найти других слов, как те, что сказал ей очень ласково, поклонившись: „Девственница, душенька моя, добро пожаловать, во имя Господа нашего, ведающего тайну, которая есть между Вами и мной…“ Эта мнимая девственница, едва услыхав слово „тайна“, преклонила колени».

Защитники легенды буквально истолковали слово «мнимая», не попытавшись выяснить, имело ли оно в сознании Гуффье де Буази то же самое значение. Они поступили неправильно. Ведь мы должны отметить, что камергер короля называет ее именно Жанной; для него она — вновь объявившаяся Девственница. Но теперь она — Дама дез Армуаз, законная супруга одного лотарингского вельможи. Каким же образом можно было ей называть себя и именоваться Девственницей? Ведь замужняя женщина таковой больше не является. Так мыслит Гуффье де Буази, которому неведомо, отчего когда-то ее называли таким именем!

Ведь добрый народ не затруднял себя тонкостями латыни. Ему были чужды оттенки, разделяющие слова «рuella» и «virgo» («девушка» и «девственница»). Девственность была нравственной стороной этого состояния; девичество было его телесным проявлением. Но при зачаточных гинекологических познаниях тех времен некоторые анатомические особенности, никоим образом не связанные с нравственной или религиозной стороной дела, оставались непостижимыми.

То, что Карл VII недвусмысленно опознал в коленопреклоненной Даме дез Армуаз Девственницу, подтверждается тем, что Ни на одно мгновение не возникал вопрос о том, что она могла быть самозванкой. Никогда никаких претензий не было предъявлено ни к ней, ни к ее спутникам.[104]