Драмы и секреты истории, 1306-1643

Нужно заметить, что Генрих IV, еще живя при дворе последних Валуа, мог заключить, что знаменитый «крылатый эскадрон» королевы Екатерины Медичи состоял из девушек истинно дворянского происхождения, которые, однако, сочетали в себе цинизм проституток с изощренностью тайных агентов (за что королева им и платила). Поэтому он познал, во всех смыслах этого слова, лишь отрицательные стороны женской половины двора, тогда как девушки и женщины, наделенные истинной добродетелью, оставались ему неизвестными. Отсюда и его реакция на события.

Таким образом, он заставил де Гиза расторгнуть заключенный им брачный контракт, а потом сослал его в Прованс. И сразу же вслед за этим он возжелал занять свое прежнее место в постели маркизы де Вернейль. Там он открыл ей, что был осведомлен о новом заговоре, в котором, по слухам, была замешана и она сама.

Разумеется, было пущено в ход все, что оставалось от ее прежних прелестей, ее изощренность в любовных делах, прекрасное знание тайных эротических слабостей Беарнца, как и его способности к снисходительности во всем. В очередной раз король был побежден. А Генриетта д’Антрэг вышла чистой, как стеклышко, из этого неравного боя, в котором хитрость путем чувственного воздействия обеспечила себе победу над старческим безумием. Но это был сигнал тревоги. Кто же, спрашивала она себя, мог предать ее?

Тогда она вспомнила о Жаклин д’Эскоман. Лучшим способом проверить ее было обратиться за помощью к Шарлотте дю Тийе, фаворитке герцога д’Эпернона, исполнявшей все его поручения. Сделав вид, что Генриетта д’Антрэг поручала Жаклин д’Эскоман проверить дю Тийе, маркизе де Вернейль не составило труда заставить Жаклин д’Эскоман отправиться погостить к дю Тийе. И вот каждая из двух женщин принялась одурачивать другую. Однако в этой игре победила д’Эскоман. Ей удалось усыпить подозрения маркизы де Вернейль, оставшись связной между заговорщиками.

И они добились своего в пятницу 14 мая 1610 г. Совсем не исключено, что Равальяку был прекрасно известен заранее маршрут королевской кареты. Он находился у входа в Лувр, когда из этого здания вышел король. То, что он должен был сделать крюк, чтобы завезти своего побочного сына Цезаря де Вандома к уже упоминавшейся молоденькой певице по имени Поле, нисколько не смутило убийцу. Он просто пошел следом за каретой, мерно двигавшейся со скоростью шага запряженных в нее лошадей под эскортом, состоявшим лишь из нескольких всадников да нескольких выездных лакеев. Однако предоставим слово Пьеру де Л’Этуалю, который отмечает в своем «Регистре — Журнале Генриха IV» (далее: «Журнал Генриха IV»):

«В пятницу, 14 мая, в печальный и роковой для Франции день, в восемь часов утра король прослушал мессу в монастыре фелья-нов, по возвращении он удалился в свой кабинет вместе с герцогом де Вандомом, своим страстно любимым внебрачным сыном, который сообщил ему, что некто по имени Ла Бросс, астролог по профессии, поведал ему, что созвездие, под которым родился Его Величество, грозило ему в этот день большой опасностью: таким образом, он советовал ему поостеречься. На что король, смеясь, ответил де Вандому: „Ла Бросс — старый пройдоха, который зарится на мои деньги, а Вы — юный безумец, если верите ему. Наши дни сочтены Господом“. После чего герцог де Вандом пошел предупредить королеву, которая стала умолять короля не покидать Лувра до конца дня. На это последовал тот же ответ. После ужина король прилег вздремнуть, но сон не шел к нему. Печальный, взволнованный и погруженный в мечты, он поднялся, ходил некоторое время по комнате и снова лег на кровать. Не сумев заснуть и на этот раз, он встал и спросил у гвардейского жандарма, который час. Жандарм ответил, что было четыре часа, и добавил: „Сир, я вижу, что Ваше Величество в грусти и задумчивости, лучше бы Ему пойти прогуляться, это могло бы Его развеять“. „Хорошо, — промолвил король. — Что же, готовьте мою карету, поеду в Арсенал, повидаю герцога Сюлли, который занемог и принимает сегодня ванну“.

Когда карета была готова, он вышел из Лувра в сопровождении герцога де Монбазона, герцога д’Эпернона, маршала Лавардена, Роклора, Ла Форса, Мирбо и первого конюшего Лианкура. В то же время он поручил де Витри, капитану своих гвардейцев, пойти во дворец и поспешить с приготовлениями выхода королевы, поэтому он оставил своих гвардейцев в Лувре, так что короля сопровождало лишь небольшое число всадников и несколько выездных лакеев. К сожалению, окна кареты были открыты с обеих сторон, так как погода была хорошая и король хотел по дороге видеть приготовления, происходившие в городе. Когда его карета выехала с улицы Сент-Оноре на улицу Ферронери, она оказалась зажата между двумя фурами: одной, груженной вином, и другой — сеном. Образовался затор, и карета вынуждена была остановиться, так как улица была очень узкой из-за лавчонок, теснившихся у стены кладбища Сент-Инносан.