Дразнилки (СИ)

В старой ритуальной могиле засел кто-то, кто обладает невероятной силой. Шутка ли – энергии нескольких камней из кенотафа хватило на то, чтобы девятнадцать лет поддерживать жизнь (подобие жизни?) в теле Капустина. Личинки мух выедали его глазницы, а он лежал и видел лица людей из прошлого, видел узоры и линии, которыми был покрыт кенотаф изнутри, слышал голоса, шепчущие истории – десятки, сотни историй от тех, кому довелось оказаться внутри ритуальной пещеры. Мыши обгладывали его косточки, а Капустин общался с далёким эхом демона, беса, твари божией, которая звала его, хотела пообщаться с ним, мечтала увидеть его. В конце концов он понял, что рано или поздно снова станет среди живых, а дальше – дело за малым.

– Нам надо найти кое-что… Было три камня. Где-то здесь лежит ещё один.

Капустин тяжело поднялся, отшвырнув тетрадь. Карикатуры Выхина сидели у него в голове. Он знал их наизусть, выучил каждую чёрточку.

Обогнул дурацкую самодельную крепость из одеял и стульев, внутри которой по ночам прятался Выхин. Главное, чтобы камень не лежал внутри. Внутрь этого сгустка страха и злости Капустин проникнуть не мог.

Кондиционер потряхивало, он скулил и пытался выдавить из себя немного холода.

Капустин методично переворошил одежду, которую Выхин вытащил с балкона и шкафов. Перевернул диван, кровать. Уродливый Вано суетился следом, помогал. От Вано едко пахло соляркой и блевотиной.

Затем вдруг Капустин почувствовал, как что-то кольнуло его пальцы. Он нашел камень. Выудил его из кармана старой подростковой курточки, впился взглядом в заискрившиеся узоры.

Частичка твари божией, беса, демона, как его там, зашевелилась внутри. Она жаждала вкуса.

– Третий камень, а потом всё, – пробормотал Капустин. – Если не найдём логово, вернемся в нору.

Он знал, что не сдохнет. Но ему очень не хотелось валятся в могиле и ждать, когда кто-то на него наткнётся – сотню, тысячу лет. Кто знает…

Капустин повертел камень в пальцах, а потом запихнул его в рот и начал есть. Зубы-гвозди скрежетали по твёрдой поверхности, ломались, но на их месте тут же вырастали новые, кривые и ржавые. Камень сначала не поддавался, но потом вдруг хрустнул и рассыпался разом в мелкую крошку. На вкус он был как сухая мука.

Вано стоял рядышком и облизывался.

2.

«Мы твари божии, и нас много»

Это было первое, что он услышал после смерти в двухтысячном году.

«Глянь-ка»

За закрытыми глазами возникли лица. Разные. Много лиц.

«Это всё мы»

Сказало было не без гордости.

Капустин хотел пошевелиться, и не смог. Он мало что помнил, мысли о прошлом спрятались в глубинах памяти, вместо них было только настоящее, здесь и сейчас, как пленка киноленты, сменяющая один кадр другим.

Глаза не двигались, нельзя было отвести взгляда от лиц, что появлялись и исчезали в темноте.

Пожилой мужчина с белой бородой, которая торчала клочьями из подбородка и шеи. Лоб разрисован синими и красными линиями. Правая щека порвана, шрам ещё не зарос, сквозь плоть видны щербатые зубы.

Девочка с яркими жёлтыми глазами – будто светятся! – пытливо всматривается, шевелит губами. В ноздрях торчит массивное кольцо.

Чернокожая старуха. Не негритянка, а просто очень сильно загоревшая. Зрачков не видно из-за катаракты. Седые редкие волосы рассыпались по лицу.

Мальчишка с рыжими кудрями.

Кричащий ребенок.

Ещё один. Не старше двух-трех лет. Их приводили к камням для ритуалов. Убивали. Окропляли кровью.

Несколько мужчин один за другим.

Лица. Лица.

Через какое-то время Капустин перестал осознавать, что именно видит. Образы слились в единое, превратились в линии, переплетающиеся друг с другом и сменяющие друг друга.

Он почувствовал запах мха и плесени, запах влаги, разлагающегося мусора. Подступил страх.

«Ты умер. Но ты живой. Держись, пацан»

«Твари божии помогут тебе, пока есть силы. Мы далеко от дома, твой дружок оторвал нас, притащил с собой, оставил здесь. Мы выдохнемся рано или поздно, если не сможем питаться, но надежда есть, пацан. Ты и мы выберемся, рано или поздно»

Капустин беззвучно закричал. Он не чувствовал боли, но знал, что придавлен камнями, засыпан землей, похоронен – не живым, но мёртвым. Первые насекомые уже копошились в его теле, исследовали, звали других на славный пир мертвой плоти.

«Нам надо продержаться. Не ссы, пацан. Выберемся»

«Чувствуешь? Мы внутри тебя! Мы единой целое!»

У него сломались рёбра, и ворох тяжелых камней провалился внутрь, заполняя тело. Что-то звонко лопнуло, муравьи прыснули в разные стороны, несколько забежало через губы в рот и копошились в горле, изучая, щекоча. Хотя, наверное, щекотка осталась только в его воображении.

Перед глазами крутился бесконечный сериал из лиц. Старухи, дети, подростки. Охотники, ведьмы, девственницы, купцы, случайные прохожие. Все те, кто находил камни. Кто имел счастье взять в руки тварь божию, напитаться её энергией, почувствовать первородную силу природы.

«Мы все твари божии, и нас много. Рассыпаны по миру, валяемся под ногами, а ещё растём, развиваемся, размножаемся. Как любая тварь природы, как каждый живой организм на земле»