Дразнилки (СИ)

Алла с трудом поднялась. Пролежала она всего сорок минут, но этого хватило, чтобы немного прийти в себя. Внутренний холод отступил, тело вновь повиновалось. Еще бы пару часов отдыха – и можно было бы почувствовать себя человеком.

Вот только где-то по городу бродил безумный потусторонний братец с шайкой монстров. Почти наверняка непрекращающийся вой сирен был связан именно с ними. А значит, нужно поторапливаться.

Почему так? Почему нельзя было спуститься в свою квартиру и попросту переждать происходящее? Почему она вообще решила сейчас вмешаться в затянувшееся противостояние Капустина и Выхина? Пусть разбираются, о, эти мальчишки с их постоянными войнами, конкуренцией, агрессией. Алла уже вмешивалась двадцать лет назад, и ничего хорошего из этого не вышло. Потеряла всех, кого любила. Не успела выбрать правильную сторону… а была ли вообще эта правильная сторона? Может быть, проблема как раз в том, что не нужно было ничего выбирать?

Путаные мысли, холодные как льдинки, больно царапали сознание. Алла отгоняла их, но они лезли и лезли, слово тараканы из-под сгнивших досок. Сомнения, страхи, переживания.

Ты только что спаслась от смерти, так нужно ли рисковать снова? Ради чего? Или ради кого? Подумай, важны ли тебе те люди, которые исчезли из твоей жизни двадцать лет назад? Да, они вернулись. Да, совсем другие. Да, ты не сможешь оказаться в прошлом и начать новый путь с какой-то яркой точки своей жизни. Так не бывает. Не работает.

– К чёрту! – она не замечала, что ходит по комнате кругами и размахивает руками, будто хочет таким образом разогнать мысли. – Могу же я хотя бы раз в жизни чем-то рискнуть?

Где-то на улице закричали – громко и страшно. Крик оборвался на высокой ноте. Звонко разбилось стекло. Алла бросилась к окну, распахнула, высунулась в тяжелый летний зной едва ли не наполовину, осматривая двор.

Сквозь мясистую зелень почти ничего не было видно, но Алла сразу разглядела несколько автомобилей, выстроившихся кривой «змейкой» в рукаве. Двери у всех были распахнуты, возле желтого «Форда» лежал на асфальте человек, лицом вниз, раскинувший руки в стороны. Неподалеку от него на коленях стояла женщина. У неё что-то было с лицом, не разобрать. Будто густо измазали красно-чёрной краской…

Раздался ещё один крик, и, опустив голову, Алла увидела у подъезда подростков. Тех самых, что постоянно там околачивались, грохотали скейтами и самокатами и слушали музыку. Их будто разметало по площадке взрывом: двое парней лежали на земле, один нелепо завалился на скамейке, ногами вверх, ещё двое оказались в кустах. А в центре между ними стояла знакомая девчонка – Инга – подруга Капустина. Она была обнажена по пояс, из тела, разрывая синюшную кожу, торчали рёбра, а рыжая копна волос покрылась инеем. Инге сейчас должно было быть за тридцать, но выглядела она пятнадцатилетней, худой, нескладно сложенной, невысокой.

Инга что-то бормотала и посмеивалась. В короткой паузе между визгами сирен, Алла услышала обрывок старой дразнилки: «Обзывайся, обзывайся, как лягушка раздувайся…». И это был не голос Инги, а чужой и взрослый.

Лежащий у ног Инги подросток конвульсивно подрагивал и действительно раздувался – как пузырь, как труп под воздействием внутренних газов, как ещё один нарождающийся монстр.

Алла отпрянула от окна, побежала на кухню. Там выхватила среди посуды нож, дальше – через коридор, к входной двери, и вниз с пятого этажа, задыхаясь от жара, усталости и возраста. В висках болезненно пульсировало.

«Обзывайся, обзывайся…»

Вдавила кнопку домофона, распахнула дверь подъезда. Яркий дневной свет на секунду ослепил.

«Как лягушка раздувайся…»

От Инги шёл отчетливый приторно-сладкий запах гниющего мяса. Алла шагнула в её сторону, размахнувшись ножом. Инга повернула голову – у неё не было глаз, вместо них в глазницах стояли монетки, коротко блеснувшие на солнце.

Удар пришёлся под подбородок, в шею. Алла ударила горизонтально, безумно надеясь, что лезвие отсечет голову, как заправский топор. Но этого не произошло. Нож застрял, потом выскользнул из мягкой плоти, разбрызгивая искорки инея.

– Ну зачем же ты так? – из открытого рта Инги посыпалось множество разных голосов, застучали будто мелкая галька по дну жестяной банки. – Элка, мы же подруги! Мы в одной команде!

– Никакие мы не подруги! – Алла сделала выпад, целясь острием в монетку.

Голова Инги дёрнулась, монетка выскочила из глазницы и со звоном упала на землю. Глазница мгновенно наполнилась тёмной вязкой кровью, которая поползла несколько струйками по скуле и щеке.

– Нам же хорошо было. Не надо…

Инга не сопротивлялась, и это немного обескураживало. Гневный запал внезапно прошёл. Перед Аллой стояла изуродованная девчонка, с размазанной кровью на лице, без глаз, разлагающаяся, умирающая. Вина её была только в том, что когда-то давно она дружила не с теми людьми. Потом Игна открыла рот, и сквозь пожелтевшие зубы вновь посыпались вразнобой чужие многочисленные голоса.