Дразнилки (СИ)

Тут Алла поняла, что ей не хватает воздуха. Тяжело вздохнула, закашлялась. Обрывки панических голосов всё еще метались внутри черепной коробки.

Людская масса собралась в огромный сосуд из живой плоти, сочащейся кровью и тающим снегом. Сосуд будто бы лежал на боку, чернеющим отверстием разглядывая Аллу и Капустина с Выхиным. Сосуд шевелился – слипшиеся людские конечности подстраивались и подгонялись друг к другу. Аллу стошнило под ноги от этого чудовищного зрелища. Она поспешно отвернулась и упёрлась взглядом в Капустина и Выхина.

– Господи, – сказала Алла, потому что больше ничего не могла сказать.

Капустин каким-то образом высвободился из хватки больших рук и теперь бил Выхина ножом – в лицо, в шею, в тело. Не разбирая. Бил и бил, как заведённый. Десятки, сотни ударов. Вспарывал плоть, разрывал кожу, высвобождал кровь и талый снег.

В руке Капустина был нож Аллы. Тот самый, который она принесла с собой… Она хлопнула себя по пустому карману и снова произнесла негромко:

– Господи.

Выхин стоял на коленях. Лицо его залила кровь. Крохотные глаза разглядывали Аллу, пытливо, будто зажатый в теле монстра человек хотел что-то сказать этим взглядом, передать какую-то информацию, которую не мог выдавить сквозь изрезанные губы.

Капустин замахнулся – раз! – рассек левую щеку Выхина – два! – оставил глубокий порез на подбородке – три! – лезвие вошло в плечо.

Выхин упал на бок. Капустин же, возвысившись над ним, бил, бил, бил.

– Вот так мы и мстим, приятель! – бормотал Капустин. – Вот так и приходит неотвратимое наказание! За всё, что сделал. А мы считали тебя другом! Берегли твою сущность! Лепили сосуд! Искали тебя! Везде искали, везде, жирдяй, жиртресткомбинат, жирный почник, искали, да ты убегал. Искали, да ты нашёл способ спрятаться. Искали, да ты сам пришёл. Какой молодец. Какой предатель! Какой вкусный человек для нашего нового убежища.

Не замечая Аллу, Капустин отшвырнул нож, схватил Выхина за шиворот и потащил по траве к живому сосуду. Сощурившись, посмотрел на небо, где Ленка и бесплотные тени рвали на куски то, что осталось от Маро.

Алла бросилась наперерез, сбила Капустина с ног, повалила и стала колотить его кулаками куда попало, не глядя. Глаза застили слёзы. Боль растеклась от плеч, разодранного бедра, от избитых в кровь пальцев. Боль ослабила.

– Сестра! – закричал Капустин жалобно. – Что ты делаешь, Элка? Дура, очнись!

Он лежал под ней обычный, семнадцатилетний, живой и здоровый. Такой же, какой и был, когда Элка потеряла его, а Алла нашла в могиле. Любимый старший брат. Смотрел испуганно, втянув голову в плечи. Нижняя губа разбилась и кровоточила.

– Ты чего, совсем сдурела? Я же нас спасаю! – Он кивнул на лежащего Выхина – монстра: окровавленного и огромного. – Он всех нас убьёт, жирдяй! Надо срочно затащить его в сосуд, изолировать!

Какие красивые у брата глаза… Голубые, яркие.

Пухлая курточка порвалась на плече, из дыры торчал белый кусок синтепона. Под левым глазом медленно наливался синяк.

– Зря меня искала, что ли? – спросил Андрей и дотронулся до её щеки тёплыми тонкими пальцами. – Я же здесь, ну, пришёл. Никуда теперь не денусь.

Она расплакалась вновь – или так и продолжала плакать, просто не замечала. Слёзы падали на лицо Андрея, на его губы, нос, веснушчатые щеки. Он плакал тоже, шумно шмыгая.

– Дурочка малолетняя, ну. В самом деле, ничего не понимаешь? Спасаться надо. Нам двоим. Никого больше нет, кроме тебя и меня. Как раньше.

– Почему ты мне не сказал? ­– спросила она сквозь слёзы.

– Что не сказал?

– Почему, когда я тебя нашла, ты промолчал про Ленку? Она лежала рядом с тобой, в той же могиле. Почему не сказал? – Алла вытерла слезы тыльной стороной ладони, отметив, как они крошатся льдинками. – Я тебе верила, Андрей. Бесконечно. Идеализировала, как никого другого. И ты посмел промолчать…

Лицо Андрея изменилось вновь, глаза и нос провалились, в щеках появились рваные дыры, обнажающие неровные редкие зубы.

– Дура ты, дура, – сказали голоса из его рта. – Это же очевидно. Зачем тебе дочь после смерти, если не нужна была при жизни?

Алла почувствовала внезапную острую боль в плече. Дернулась, будто стряхивала комара, а потом в шею слева вонзилось лезвие ножа. Подумалось: как литературно, умереть от оружия, которое принесла с собой…

Она крепко схватилась за руку Андрея, не давая выдернуть нож из раны. Понимала, что если отпустит, то умрёт за несколько минут. Андрей надавил, улыбаясь порванными губами. Выплюнул негромко:

– А ещё и спички в нос напихаю, дурочка…

Хотел сказать что-то ещё, но в это же мгновение его накрыла тень. Пальцы Андрея разжались, Алла упала на бок, отползла на метр, вгрызаясь руками в оледеневшую траву. Травинки с хрустом ломались под её весом.