Дразнилки

Толстая, но вертлявая Маро перевалилась через плечи Выхина и тут же впилась зубами ему в щеку. Он почувствовал, как оттягивается вниз веко, как резкая боль стремительно поднимается к вискам и льется по затылку, вниз. Не глядя, ладонью ударил несколько раз, угодил в мягкое, податливое, холодное – челюсти Маро разжались.

Справа увидел Капустина с ржавым гвоздем, зажатым между пальцев в кулаке. Понял, что Капустин ударит в лицо, начисто забыв о том, что собирался с его помощью найти кенотаф. Андрею не до трезвого расчета. Типичный подростковый импульс.

Но в это время распахнулось кухонное окно. С хрустом выломались пластиковые держатели, левая рама выскочила из коробки, и выскользнувшее стекло упало на пол – но не разбилось, а покрылось густой сетью трещин.

Занавески взлетели от знойного горячего ветра, ворвавшегося в кухню, и Выхин понял, насколько сильно он вспотел и устал. Болело в области поясницы. Щека конвульсивно подрагивала, кровь текла по губам, по шее.

– Господи! – сказала Элка своим взрослым голосом. – Господи, господи, господи, это ты?

В окне на корточках сидела Ленка, в коротких джинсах, порванных на коленках, в светлой какой-то футболке, с растрепанными волосами, измазанная грязью и пылью. Живая, казалось бы, и здоровая. Разве что кожа бледная, не по-летнему, да глаза почему-то светились в кухонном полумраке.

– Выхин, скорее, ко мне! – закричала Ленка, протягивая руку.

Выхин отбросил Маро в сторону застывшего Капустина.

– Лена, Леночка моя! – голос Элки ломался, становился грубее, взрослее. Да и сама она стремительно менялась. Старела. Выпучился одрябший живот, плечи поникли, кожа потемнела и покрылась где-то пятнами и родинками, где-то темными переплетениями вен. Фигура стала рыхлой, бесформенной, заострились скулы и поредели волосы. – Лена, господи! Не уходи, пожалуйста! Не уходи еще раз!

Ленка или не услышала, или сделала вид, что не слышит. Только тряхнула головой, так, что спавшие волосы закрыли левый глаз.

– Помню тебя, девчонка, – неожиданно произнес Капустин.

В кухне вдруг прекратилась суета. У ржавой раковины застыли Сашка и Толик, держа клюшки, будто мечи. Маро сидела у ног Капустина, теребя пухлыми ручонками разодранную фату. Рот у Маро был в крови.

– Конечно, помнишь. Я вкусная была, да? Желанное блюдо для твоих тварей, – сказала Ленка. – Выхин, ну же, давай быстрее.

– Он никуда не пойдет. По крайней мере с тобой. – Капустин будто вспомнил, что в кулаке у него зажат гвоздь острием вперед, и вскинул руку перед собой. – Откуда ты вообще взялась, интересно знать?

– Долгий разговор. Нам ни к чему.

Капустин пару секунд размышлял. Из пустой глазницы его медленно выполз извивающийся червяк и упал к ногам.

– Ты права. Нечего разговаривать. – Капустин замахнулся и бросил гвоздь в Ленку, одновременно проворно подскакивая к Выхину. Что есть силы толкнул его в живот головой. Тяжелый цилиндр вышиб из Выхина воздух.

Выхин не успел заметить, увернулась ли Ленка от гвоздя. Не осознавая, что делает, он замолотил руками по Капустину, по воздуху, не целясь. Перед глазами потемнело.

Кто-то болезненно вскрикнул. Ледяные пальцы вцепились Выхину в щеку, стали раздирать кожу, чтобы проникнуть внутрь. Выхин заорал от боли, нащупал чужую руку, вывихнул ее, ломая кость.

Хватка сразу ослабла. Выхин развернулся, шаря глазами по темной кухне, увидел Сашку, бегущего к окну, – бросился наперерез, сделал подсечку и упал сам. Вдвоем они покатились по полу и врезались в холодную батарею. Клюшка со стуком отлетела в сторону. Рядом Выхин увидел обнаженную, растрепанную Аллу, бросившуюся с кулаками на Толика. Она закричала громко и страшно:

– Это моя дочь! Моя дочь, я говорю!

На Выхина посыпались удары, он и сам ударил вслепую несколько раз, а потом вдруг услышал громкий гулкий хруст, будто что-то сломалось внутри его головы. Удары прекратились, Сашка вытянулся, стоя на коленях, безобразно улыбаясь разорванным ртом и вращая глазами, будто был старой игрушкой из детства. Между зубов его хлынула темная кровь. Выхин увидел Ленку, которая спрыгнула с подоконника, держа наперевес подобранную клюшку. Она замахнулась и ударила Сашку по затылку. Потом еще раз. От каждого удара Сашка дергался, рот его открывался все шире и шире, а кровь брызгами летела в стороны.

Где-то сбоку продолжалась возня. Капустин крикнул:

– Не сметь!

Но Выхин не оборачивался, чтобы посмотреть. Не находил сил. Он наблюдал, как Ленка разбивает голову Сашке. В конце концов Сашка медленно прислонился плечом к стене и сполз на пол. Глаза его закатились, кровь толчками выходила из разорванного рта.

Ленка отбросила клюшку. Протянула руку, помогая Выхину подняться.

– Ну ты и тяжелый, – пробормотала она. – Дуй за мной!

Перед глазами все еще мельтешили темные пятнышки. Боль тянулась от поясницы, ниже, к ногам, забирала силы.

Выхин все же обернулся.