Дребезг Звёзд

От Харькова не менее трёх часов езды. Если он говорит, что уже несколько дней в дороге, то в каких ещё местах он успел побывать, каких людей успел встретить?

А ещё он очень понравился Адольфу, что, на самом деле, удивительно. Обычно этот мальчик замкнутый и грустный, и так же открыто общается только с братом. Это и хорошо и плохо одновременно: ведь если он уедет, Адольфу будет грустно, а мальчику нельзя волноваться, по крайней мере сильно.

Смешанные чувства.

С одной стороны этот парень смотрится здесь чертовски уместно. Давно Мальц не встречал никого, кто мог бы понять его буквально с полуслова, говорить с ним на одном языке, понимать его, даже, когда он молчит.

Но с другой — к чему приведёт его остановка здесь? Как на него отреагируют в деревне, куда он наверняка захочет сходить?

Не лучше ли предупредить его заранее, что данная затея может быть опасной?

Мальц почувствовал лёгкий укол и вздрогнул.

Чёрт.

Сердце.

Почему он сам так обеспокоен? Мысли о проблемах? Что-то ещё? Нет. Внезапно для себя он осознал, что не хочет, чтобы Сон покидал их.

Но вот, на настенных часах пробило десять — время сна. Адольф хотел задержаться и поговорить ещё, но старший брат настоял на том, чтобы мальчик отправился на покой — и отвёз его на второй этаж.

На какое-то время наступило молчание, и Сон мог насладиться вновь наступившей тишиной.

Мальц вернулся на кухню, прикрыв за собой дверь, опустился на стул рядом с ним.

— Так что, в дороге без цели?

Сон кивнул.

— Как-то так. Уже несколько дней катаюсь. Не спрашивай, где бывал: принципиально не смотрю на станции. Не имеет значения.

Мальц усмехнулся.

— Опасные игры играете, граф. Того и глядите, что настоящих охотников встретите.

— Тем лучше: быстрее упокоюсь, — с улыбкой ответил тот.

Хозяин хмыкнул.

— Жить надоело?

Гость кивнул.

— Можно и так сказать. Потерялся я. Гроб разграбили, слуг разогнали. На дно залечь пришлось.

— И поэтому вы пришли в обитель охотников.

— Ну, у вас есть неплохой тронный зал.

Мальц рассмеялся.

— Значит, заценил веранду. Это радует. Вообще, знаешь, Сон, я чертовски рад, что встретил тебя. Я совсем тебя не знаю, но… — он сделал паузу, выдохнул. — Говорить вот так, понимая с полуслова, а то и просто переглядываясь, знаешь… Никогда такого не было. Тесна пустыня, что и говорить.

Сон усмехнулся.

— Тесна, брат, тесна.

Юноши молчали, каждый о своём, и каждый в тайне предавался любованию собеседником.

Длинные прямые пряди отчасти скрывали шероховатую кожу и сухую улыбку Мальца, делая его глубокие серые глаза недоступными для взора собеседника. Тонкие пальцы аккуратно сомкнуты пирамидкой, выставляя напоказ длинные острые ногти. Красная клетчатая рубашка — яркая, как кровь.

А напротив него — весь в тёмных тонах, с вьющейся косматой гривой чёрных волос и гордым ястребиным взглядом, наглой, самодовольной улыбкой — Сон.

Эти двое — с виду разные люди, противоположные друг другу, которым в пору даже быть врагами, сейчас разделяют один кров.

Нет ни охотников, ни жертв. Есть случайный путник и дом, в котором его приютили. Две неприкаянных души нуждаются друг в друге. Сколько лет и жизней скитались они одиноко ради сегодняшней встречи, и как долго она продлится — решать только им.

Но не сейчас.

За окном уже шло к полуночи, и луна в окружении звёзд восседала на небесном престоле, озаряя своими лучами чертог облаков. Наступало время сна, и, что самое главное — было место для сна.

Чары ночи — это хорошо, но когда есть на них силы. Сейчас же обоим юношам хотелось отдыха. Всё хорошее будет завтра. Новые силы, новые мысли, новые разговоры и новые откровения.

Но это всё завтра. А пока — можно сомкнуть глаза и, вдохнув на полную грудь, счастливо признать:

«Мы дома».

Глава десятая. Охотник

Грехи родителей сказываются на жизни детей, и зачастую далеко не в самую лучшую сторону. В наше время в принципе заводить семью кажется чем-то диким и противоестественным, и куда лучше — жить полной и яркой жизнью для себя. Это тоже правильно, но лишь в том случае, если ты следуешь своим решениям до конца, и коль уж выбрал дорогу — то идёшь по ней. Но иногда появляется соблазн забыться и попробовать вспомнить о том, что есть такая возможность, как оставить после себя ребёнка. Самое глупое и безрассудное решение, которое только может быть. Потому что твоему ребёнку придётся жить в том мире, который ты для него создал, и носить то тело, которое ты ему подарил. Особенно неудачным это решение становится тогда, когда ты мёртвый. Играя с мертвецами, общаясь с ними — того и гляди, сам присоединишься к ним. Ходя на грани между двумя мирами, легко оступиться и шагнуть за черту.

Утро встретило хозяина поместья приветливыми лучами солнца, и Мальц счастливо выдохнул, потянулся: пока живой, и это хорошо.