Дребезг Звёзд

Всё ещё работал карандашом. За краски браться боялся, чтобы ничего не испортить. Штрих за штрихом, линия за линией — наконец, уже что-то получалось.

Сон сидел и не дёргался, терпеливо молчал, держа лёгкую ласковую улыбку — как попросил мальчик, убрал волосы с лица, предварительно расчесав их. Смотрел на художника, стараясь как можно реже моргать. Никогда не думал, как же сложно работать натурой для кого-то. А ведь другим людям даже нравится, когда кто-то рисует их портрет. Казалось бы — сидеть смирно и ничего не делать. И так несколько часов к ряду. Если не весь день. Мучительно. Но по-своему приятно: ведь дело общее, и награда будет всем. И Адольфу практика, и ему приятно. Слишком велико самолюбие, чтобы в тайне не гордится, что у него будет собственный портрет, написанный рукой Фюрера. Он ведь, судя по всему, даже Мальца об этом никогда не просил. Делает честь же!

В кармане завибрировал телефон. Сон вздрогнул и вежливо попросил Адольфа прерваться. Тот нехотя отпустил.

Телефон всё ещё звонил, трубку не бросили. Снова неизвестный номер.

Глубокий вдох. Приняли вызов, поднесли аппарат к уху.

— Здравствуй, Сон.

Снова Полина. Уже не так страшно, как в первый раз. Лучше сесть.

— Здравствуй, — ответил он.

— Ты дрожишь, — заметила она. — Всё хорошо?

— Да, — как можно спокойнее ответил парень.

— Не рад мне? — сухой, немного недовольный тон.

Напряжение. Снова напряжение, новое испытание. Нужно успокоиться.

«Она — друг. Она друг, — повторяет себе он».

— Нет, почему же, наоборот, — с улыбкой ответил юноша. — Извини, что так взволнован. Просто…

Смешок на той стороне линии.

— Ничего, солнце, можешь не продолжать. Всё понимаю. Так тебя когда ждать? Решил уже? Где ты вообще?

— В Трансильвании, — брякнул первое, что пришло на ум.

Полина рассмеялась.

— Тоска по дому замучила?

— Типа того. Дай мне ещё три дня, пожалуйста.

Тяжёлый вздох, молчание.

— Не выйдет, Сон. Я завтра в ночь уезжаю. Не знаю, когда ещё буду в Харькове.

В глазах потемнело, спёрло дыхание. Лоб покрылся испариной.

— Завтра? — запинаясь, переспросил парень.

— Дождаться тебя?

— Буду днём, — ответил Сон. — Жди.

— Извини, пожалуйста, — грустно ответила девушка. — Если у тебя есть планы, не стоит их нарушать из-за меня.

— Всё в порядке, — успокоил её он. — Я буду, жди.

Тяжёлый вздох на другой стороне.

— Хорошо, солнце. Я уже говорила, здесь есть один человек, который очень хочет познакомиться с тобой. Она читала тебя, и ты ей очень понравился. Было бы классно вас познакомить.

— Как скажешь, — грустно усмехнулся Сон. — Тогда до завтра?

— До завтра, — попрощалась Полина.

Звонок окончен.

Сдавленный всхлип. Сон сжался и закрыл лицо руками. Больно укусил губу, чтобы успокоиться, до крови. Приказ есть приказ. Он не может противиться ей. В сознании всплыл пьянящий образ бесконечно зелёных волос цвета яда, игривая улыбка и прищуренные хищные глаза, маленькие чуткие руки, манящий взгляд. Она зовёт его — и он не в силах отказать. Тем более теперь, когда пообещал. Как сказать это Адольфу в лицо? Как быть с Мальцем? Ведь — ведь, чёрт возьми, он не хочет уходить отсюда. Всё ещё слишком рано. Всё ещё нужно оставаться здесь. Он обещал, что будет с ними хотя бы до тех пор, пока Адольф не закончит портрет. А теперь времени осталось ничтожно мало. Но мальчику нельзя волноваться. Если сказать ему прямо, это может убить его.

Тихий хрип гнева, исполненный ненависти и жалости к себе.

Тряпка. Где ему до этих демонов и графов, что чаруют невинных девиц. Сам немногим лучше. Поманили — и уже готов явиться по первому зову. Безвольная тряпка.

Нужно успокоиться. Нужно взять себя в руки и вернуться к Адольфу. Нельзя терять ни минуты.

Ноги отказывают. Мир слишком тяжёлый, чтобы подняться. Но надо преодолеть себя. Он сам выбрал этот путь — и пройдёт его до конца, как бы больно ни было.

Не помня себя, он вернулся в мастерскую и тихо сел на своё место у окна.

— Что-то случилось? — спросил Адольф взволнованным голосом. — Ты расстроен.

Сон покачал головой.

— Продолжайте, мой Фюрер. У нас ещё много дел.

Мальчик грустно кивнул.

— Я всё понимаю, Сон. Тебе ведь нужно уезжать, так? Тебе поэтому звонили?

Прямой волевой взгляд печальных серых глаз. Робкая улыбка в надежде услышать «нет». Зачем обманывать его сейчас, если вечером всё раскроется? Лучше сказать правду. Но как это сделать?

Адольф понурил голову, затем выдавил из себя улыбку.

— Ничего, я постараюсь к вечеру закончить. Я умею терпеть, поэтому мне не больно. Мне нельзя волноваться, поэтому я спокоен. Всё хорошо, Сон. Я вижу, что ты не хочешь уходить. Этого достаточно. А теперь сядь ровно: надо работать.