Дребезг Звёзд

Звёздам хуже, чем людям: они вынуждены сиять без устали, пока не выгорят. У людей же есть возможность потухнуть, чтобы потом вновь гореть лучами новых сил. Так хочется иногда — умирать. Но не насовсем, а чтоб воскреснуть потом. Принять маленькую смерть в себя и насладиться ею, ею упиваться. А потом, устав от мертвецкой тоски, вернуться к жизни и снова быть живым.

В какой-то мере Сон умер и отправился в своё собственное царство мёртвых, где был встречен наследником Королевы ли, одной из её приближённых, схлестнулся с охотницей — и даже встретил своего влюблённого призрака. Ему нравилось так думать.

Но волчица малахитовой шерсти и аромата пьянящего яда зовёт его. Зовёт в своё логово, домой в свой гроб.

И он пойдёт за ней.

Пойдёт до конца.

Глава четырнадцатая. Всегда и везде

Рассвет не заставил себя ждать, а вместе с ним — и торжественные ноты марша о прекрасном западном лесе, над чьими кронами парит прохладный ветер.

Адольф уже сидел у постели Сна и тот, ещё не размыкая глаз, под одеялом, вскинул знак руки, отдавая честь.

Мальчик сиял. Лучи солнца озаряли его светлые кудри, играли с улыбкой на его свежем лице. Конечно он радовался: ведь окончена его первая серьёзная работа, и он готов представить её своим первым зрителям. Стоял рядом с постелью и Мальц, одетый в парадное: лиловая рубашка, белые брюки, аккуратно убранные в под цвет рубахе сиреневый бант волосы.

— С добрым утром, Граф, — поклонившись, улыбнулся он.

— С добрым утром, Лорд, — кивнул ему Сон, одеваясь и садясь на постель.

— Прошу к столу, — улыбнулся юноша. — Трапеза ждёт.

Сегодня жителей дома ждал самый настоящий праздничный салат: кукуруза, ананасы, плавленый сыр, немного сои, и всё это под любовно приготовленным домашним сладким соусом. Сон не переставал восхищаться волшебству своего друга.

Выждав, когда все рассядутся, Адольф вскинул руку, чтобы произнести речь. Мальц как всегда взял пульт и снизил звук, чтобы речь брата ничем не перебивались.

— Сегодня, — звонким голосом в тон парадному хору начал Фюрер, — у нас особенный день. И помимо нашей благодарности господу и живущим в нашем мире людям я хочу поблагодарить ещё одного человека. Спасибо Богу за то, что мы живы, что мы дышим и ходим по этой земле. Спасибо и людям, которые возделывают эту землю для нас и трудятся на наше благо. Спасибо и тебе, — как всегда, смягчившись и улыбнувшись, обратился он к Мальцу, — мой любимый и единственный брат за то, что мы имеем счастье вот так собираться вместе за общим столом. Но самое большое и самое искреннее спасибо — тут он сделал паузу — тебе, Сон. Там, откуда ты пришёл, едва ли встретишь таких же людей. Из твоих рассказов я знаю, что дом твой мрачен и непригляден, и сам ты ему под стать. Но знай. Здесь тебе рады. Рады всегда. Ты стал другом мне и сблизился с моим братом, что делает тебя вдвойне моим другом и моим братом. Помни об этом.

Закончив речь, мальчик кивнул и хлопнул в ладоши: можно начинать завтрак.

Мальц достал из холодильника пакет гранатового сока и разлил его по стаканам.

— Прозит! — воскликнул Адольф.

— Прозит! — подхватили остальные.

И бокалы сошлись с приветственным стуком под боевой оркестр и призывы лететь. Ибо дан приказ — и пора стартовать. И лозунг известен всем — мчаться к цели, и только вперёд. Только на Англию.

И люди радовались, и наслаждались музыкой, с таким трепетом и любовью восстановленной хозяином дома. Радовались и наслаждались они едой, приготовленной им. И — что самое важное — радовались обществу друг друга. Внезапные встречи, очевидные расставания. Это всё не ново и давно знакомо. Но каждая новая встреча — она всегда другая. И каждое новое прощание никогда не повторит предыдущее. А потому — можно радоваться и наслаждаться дивными часами утра.

После завтрака Адольф пригласил друзей в свою мастерскую, чтобы представить им свою работу.

Лучи восставшего солнца озаряли комнату мерцающими огнями, словно прожекторы — и лик, что смотрел на людей с холста был как будто обведён ореолом. Пускай ещё неровно и несовсем умело, но Сон узнал в мужчине себя. Длинные тёмные пряди укрывали плечи. Чуть крючковатый нос уподобился клюву, а прищуренные чёрные глаза напоминали взор ястреба. Лёгкий румянец свежей кожи на щеках, тонкие губы в хитрой хищной улыбке. Взгляд в пол-оборота, как и сидел. Немножко наивно, отчасти карикатурно, но у Адольфа получился весьма недурный портрет, который он сам не постеснялся бы повесить на стенку. Да ещё и с автографом художника.

— Ну как? — светился мальчик, гордый своим детищем. — Нравится? Нравится?

— Очень, — признался Сон. — Только злой я тут какой-то.

— А это чтоб помнил, — заметил Адольф. — Не становись таким, ладно?

Мальц рассмеялся и обменялся тёплым взглядом со своим другом. Тот кивнул в ответ.

— Ну что, — после короткой паузы спросил хозяин дома, — идём?

— Уже прогоняешь? — усмехнулся Сон.

— А чего тянуть-то. Телефон ты свой дал, аська есть, не потеряемся.

Вещей у Сна с собой не было, только маленькая походная сумка через плечо. Так что собираться долго не пришлось.